Мы поравнялись как раз в тот момент, когда французы снова зарядили мушкеты и оказались от нас на расстоянии, на котором можно перебить крылья мухе, не то что застрелить двух незадачливых беглецов. Томас своей шлюпкой загородил наш баркас, и вся его команда встала на банках, давая нам возможность перепрыгнуть к ним.
- Именем короля, я приказываю не мешать! - проревел французский офицер, самолично целясь из мушкета в Филиппа.
- Я капер его королевского величества Карла Второго, так что можете засунуть свои приказы себе в задницу! - крикнул Томас, снял шляпу и помахал ею в воздухе. Француз побагровел от ярости и чуть было не отдал приказ стрелять, но вовремя опомнился.
Мы с Филиппом прыгнули в воду и поднялись на борт шлюпки, закрытые телами команды.
- Ваш король ещё об этом узнает! - прокричал офицер, сжимая кулаки от бессилия.
- Сомневаюсь! Оревуар, месье лягушатник! - ухмыльнулся Уэйн, жестом отдавая приказ разворачивать шлюпку.
Матросы взялись за вёсла, и мы с Филиппом тоже взялись, но капитан так же, жестом, остановил нас.
- Похоже, я спас твою задницу, Эдди, - он улыбнулся словно кот, который только что сожрал целую кадушку сметаны.
- Похоже на то, - процедил я, пытаясь угадать, что за этим последует. - Ты же должен был меня в порту ждать.
- Мы же друзья, Эд! Чего только не сделаешь ради друга! - капитан похлопал меня по плечу и проигнорировал упрёк. - А это, я понимаю, твой друг? Ну что ж, друг моего друга и мой друг тоже! Звать меня Томми Уэйн, я капитан славного шлюпа 'Левиафан', и будь я проклят, если это не так!
- Филипп Пуассон, - произнёс рыбак.
- Чертовски рад тебя видеть, Филипп! - капитан снова пускал в ход всё своё очарование и улыбался во весь рот. - Ты, стало быть, пойдёшь матросом в мою команду? Даю добро, исключительно ради твоего друга Эдди.
- Спасибо, - буркнул свежеиспечённый матрос.
- Ты же в курсе, чем мы занимаемся? Мы - каперы. - осведомился Уэйн.
- Пиратством.
- Каперством! Каперство - это немного другое. Мы же не грабим всех подряд, верно, парни? - ухмыльнулся капитан.
- Да! Верно! - отозвались матросы.
- Не верь ни единому его слову, - прошептал я Филиппу на ухо.
- О чём вы шепчетесь? - хмыкнул Том. - Пора и на судно подниматься.
Гордый трёхмачтовый шлюп 'Левиафан' английской постройки, свежевыкрашенный и сверкающий медной обшивкой, стоял на якоре в одной из бухт Гваделупы и ждал только нас.
Ранним утром следующего дня я прогуливался по шканцам и размышлял, куда нас с Филиппом занесло. После капитанской каюты 'Удачи мертвеца' - спать в тесной кают-компании оказалось непривычно, но ещё непривычнее оказалась та атмосфера беззакония и анархии, что царила на корабле.
Разношёрстная команда, состоящая из беглых каторжников, негров и целого отряда индейцев, никого не стесняясь, играли в азартные игры, пили ром и спорили с офицерами по любому поводу. Старый боцман, мистер Смит, только и мог, что замахиваться на матросов тростью и сквернословить. Однако, к моему удивлению, никаких крупных конфликтов не возникало. Разве что Филипп умудрился продуть в кости свою долю с первого будущего приза.
Капитан Уэйн так и не удосужился объяснить, в чём будут заключаться мои обязанности офицера, поэтому я с самого утра слонялся без дела, изучая новый корабль и изредка болтая с вахтенными.
Скрип такелажа вновь и вновь наводил на мысли о моём старом бриге. На 'Морском дьяволе' существовало нерушимое правило - развлечения и выпивка строго на берегу, а на борту - железная дисциплина. Не удивлюсь, если Мур пообещал команде отменить его. Просто никто из них, ни Уильям, ни Томас - не пытались заставить вдрызг пьяную матросню залезть на ванты в шторм. И, самое главное, спуститься обратно.
Я опёрся локтями на фальшборт и уставился в горизонт, на утреннем небосводе всё ещё блестела Венера. Через некоторое время послышался звон корабельных склянок, и из своей каюты вывалился капитан. Он, немного покачиваясь, подошёл к фальшборту, поздоровался со мной и блеванул в море.
- Морская болезнь или похмелье? - поинтересовался я.
- Вместе, - выдохнул капитан, зелёный от тошноты.
Весь его вчерашний лоск пропал, сорочку из белого шёлка сменила грязная рубаха из парусины, а шляпа с пером, видимо, покоилась где-то в каюте. Теперь он, как и я, ничем не отличался от остальных головорезов из команды.
- Познакомился с офицерами? - спросил Том. С его гладко выбритого подбородка свисала ниточка слюны.
Я кивнул. Знакомство вышло скорее односторонним, обо мне все здесь давно уже слышали. Кают-компанию со мной делили несколько бывалых моряков, которых избрали на общем голосовании. Меня же, неизвестно зачем, на должность выдвинул капитан, и все с этим согласились. Вообще, на этом шлюпе без меня офицеров было всего четверо - первый помощник Уолш, толстый ирландец из Ольстера, боцман-старик Смит, квартирмейстер Легран и штурман-голландец ван Рейн, который заодно считался корабельным врачом.