Наконец, первый смельчак разделся и спрыгнул в воду. Голова индейца торчала из воды, он часто и громко дышал, набирая побольше воздуха перед погружением. Капитан довольно оскалился, и остальные пловцы тоже начали раздеваться.
- Картер, привяжи линь куда-нибудь и брось конец в воду! Пусть привязывают золото, а ты вытягивай наверх! - крикнул Том.
Я взял тонкий пеньковый трос, один из тех, что лежали на палубе, собранные в аккуратные мотки, пропустил его через блок, привязал один конец к мачте, а другой связал в петлю и бросил в шлюпку капитану. Тот помахал мне, подёргал за линь и убедился, что всё связано достаточно надёжно.
Филипп подошёл к борту и встал рядом со мной, глядя на капитана.
- Отличный шанс ускользнуть, - полушёпотом произнёс он. Рука его, скрытая за фальшбортом, показала жестом, будто стреляет по шлюпке из пушки.
- И что ты потом скажешь нижней палубе? - спросил я. - Они нам ни за что не поверят.
Француз пожал плечами, мол, какая разница.
- А матросов не жалко? - я показал на скучающих гребцов.
Он растерялся. Видимо, эту деталь он не продумывал.
- Застрелить его из мушкета.
- Я за это дело не возьмусь, а пока целишься ты - он тебя уже застрелит, - хмыкнул я. - Разбудишь всю эту пьянь внизу, и мы отправимся за борт, как тот негритёнок.
Капитан тем временем хищно смотрел в воду, словно голодный медведь над ручьём. Все ныряльщики уже скрылись внизу, и я засёк время, сколько они уже под водой. Прошло уже не меньше десяти минут, но ни один из них не выныривал. Я удивился и позавидовал, понимая, что плавал к испанскому кораблю совершенно зря. Можно было отправить любого из этих индейцев, и всё получилось бы гораздо быстрее и качественнее.
Наконец, один за другим, они стали выныривать, и, глотнув воздуха, плыть обратно.
- Эй, эй, эй! - занервничал Томас, пытаясь остановить пловцов, но тщетно, они уже снова плыли к испанскому галеону и не слышали никаких приказов.
Я окинул взглядом горизонт. Загаженный чайками риф возвышался над шлюпкой как триумфальная арка, знаменующая долгожданный успех поисковой экспедиции. Птицы кружили над нами как вороньё над мертвечиной, грязные, серые чайки жадно и резко кричали, словно требуя свою долю сокровищ за то, что они всё это время неустанно следили за здешними водами.
- Плохой знак, - проворчал я, показывая на кружащих птиц.
Наконец, над водой показалась голова первого ныряльщика. Мокрые волосы лезли ему на глаза, и он постоянно мотал головой, пытаясь отбросить их назад. Индеец бросил на дно шлюпки грязный, покрытый илом кирпич, который в свете полуденного солнца неожиданно ярко блеснул золотом.
Капитан жадно схватил его и потряс в воздухе, отплясывая безумные танцы радости и счастья. Капельки ила щедро забрызгали дорогой шёлк его рубашки, но пират не обращал внимания, смеясь во весь голос и любуясь профилем короля на чеканке Мадридского монетного двора. Индеец держался за борт шлюпки и терпеливо ждал, пока капитан обратит на него внимание.
- Ай, молодцы! Знал же, знал, не прогадал! - смеялся Томас.
- Сэр, там всё илом заросло, водорослями, трудно, - перебил его ныряльщик. Пока он говорил, вынырнули ещё несколько, каждый держал в руках по слитку золота.
- Ну так откапывайте! Доставайте золото! - капитан вздохнул так, будто в тысячный раз объяснял прописные истины.
Индеец устало кивнул и погрузился под воду. Остальные пловцы побросали золото в шлюпку и тоже скрылись в глубине.
- Тащите по несколько штук, я вам зачем верёвку сбросил, акулы вас задери! - рявкнул Томас вдогонку, но его снова никто не услышал.
Я перегнулся через борт, рассматривая испанское золото, которое валялось на дне лодки, поблескивая в лучах солнца. Небольшие неровные слитки, грязные от донных отложений и водорослей, сейчас казались самыми обыкновенными кусками металла. И даже непонятно, что в них настолько ценного, что люди готовы убивать и умирать ради него. Но я знал, что как только возьму слиток в руки, то отдать его будет уже очень и очень сложно. Золото почти всегда притягивает людей каким-то мистическим образом.
Вот и капитан сейчас сидел в лодке, невероятно счастливый, и глупо улыбался. В руках Томас неустанно вертел поднятый первым слиток, и уже отполировал его кружевным рукавом до блеска.
Ко мне подошёл Филипп и показал рукой на подветренный борт. Я недоуменно выгнул бровь, мол, всё в порядке, ничего необычного, но тут заметил белое пятнышко чужого паруса. К нам медленно, против ветра, но целенаправленно, приближался какой-то корабль. Я хотел было крикнуть и предупредить капитана, но едва я раскрыл рот, Филипп шикнул на меня, призывая к молчанию.