Нужно было срочно выбираться.
Когда у меня осталась последняя пуля, принадлежащая Уильяму Муру, и охотиться я больше не мог, я сказал об этом Алисии.
- Будь проклят тот день, когда вы пришли в Ораньестад, - буркнула она. - Очень сожалею, что не зарезала тебя в первую же ночь. Что теперь, будем дальше прятаться здесь и питаться манной небесной? Или ты не знаешь?
- Я-то как раз знаю. Голландцы уже успокоились и не обратят на нас внимания, и теперь мы можем сбежать. Мне уже надоел этот проклятый остров, - ответил я.
- Ну и как же мы сбежим? Пешком по морю?
- На корабле, как честные граждане. Есть несколько вариантов, - сказал я. - Но для начала надо добраться до города.
Я вымазал руки грязью и несколько раз провёл по щекам девушки, которая едва не задохнулась от гнева.
- Ты что себе позволяешь! - почти крикнула она.
- Ты слишком красивая, чтобы походить на нищенку. А так есть шанс, что на нас не обратят внимания. В городе ни на кого не смотри, гляди только в землю, держись рядом со мной, ни с кем не разговаривай. Говорить буду я.
Алисия посмотрела на меня, будто я был её злейшим врагом, но промолчала.
- Чуть не забыл. Кольца и украшения сними и отдай мне, - добавил я.
- Да как ты смеешь! Это кольцо моей бабушки!
- Хочешь выбраться отсюда - придётся отдать. У меня не хватит денег на нас двоих.
- Ну так ограбь кого-нибудь другого, разбойник! Всё равно ты беспринципный, грубый, кровожадный и мерзкий пират! - закричала она.
Я пожал плечами и двинулся в сторону Ораньестада, не обращая внимания на требования остановиться. Вскоре Алисия догнала меня и молча пошла рядом, видимо, осознав, что у неё больше нет выбора.
- Я бы на твоём месте не стал оскорблять единственного человека на острове, который искренне хочет тебе помочь, - произнёс я. - Даже если половина сказанного - чистая правда. Я в самом деле беспринципный и грубый пират.
- Я устала, - глухо произнесла Алисия.
- Остановимся и передохнём?
- Нет, я устала от такой жизни. Я хочу домой. Я не хочу жить, словно дикари. Я даже ни разу не сходила в церковь на этой неделе!
Я хмыкнул. Сам я уже и не помнил, когда в последний раз был в церкви.
- Капитан на корабле обычно исполняет обязанности священника, - задумчиво произнёс я.
- Ну уж нет! - воскликнула девушка, а щёки её загорелись от стыда. - Тебе я исповедоваться не собираюсь!
- Вообще-то я имел в виду отпевание.
В Ораньестад мы вошли без проблем, разве что мою шпагу пришлось замотать в плащ и нести в руках как свёрток. Толедский клинок можно было бы обернуть вокруг пояса, но мою шпагу сделали французы.
На двух нищих никто не обращал внимания, как я и рассчитывал. Мы вышли к пристани, где сейчас стояли несколько рыбацких и каботажных мелких судов. Обычно капитаны таких корабликов рады любому заработку.
В порту, как всегда, кипела жизнь. Докеры катали бочки и таскали ящики со складов на корабли и наоборот, подвыпившие моряки шатались по окрестностям, а портовые шлюхи предлагали себя каждому встречному за небольшую плату.
- Побудь здесь, - сказал я. - Если не хочешь выделяться из толпы, то сядь на землю и проси подаяние.
- Поверить не могу... - прошептала Алисия.
- Хочешь жить - умей притворяться. Ты, как дипломат, должна это понимать, - прошептал я.
Леди Алисия Монтгомери послушно села прямо на мостовую, сгорбилась, растрепала волосы и протянула грязную руку. Холёные дворянские пальцы могли выдать, что она не та, за кого себя выдаёт, но вряд ли кто-то будет обращать внимание на руки какой-то нищенки.
- Я быстро, - сказал я и отправился к кораблям.
Сейчас главное не ошибиться с выбором. Если кто-то из моряков донесёт страже, то нам несдобровать.
Я подошёл к небольшому люггеру, что качался у пристани. Такие кораблики обычно и перевозили всякую контрабанду, на люггере можно легко уйти от патруля по мелководью.
- А ну, пошёл отсюда, попрошайка! - крикнули мне с корабля. За эти дни я слышал такие слова уже тысячу раз.
- У меня дело к твоему капитану, - сказал я на испанском.
- Non comprendo, - ответили мне.
Я повторил просьбу на голландском и португальском.
- Капитан занят! - прокричал матрос, не отрываясь от работы.
Я грязно выругался на испанском, перечисляя, как именно сношал его матушку, сколько раз и что при этом испытывал. С палубы послышался раскатистый громогласный хохот, и через борт перегнулся какой-то здоровяк в широкополой шляпе. Через всё лицо у него проходил белый шрам, а на месте левого глаза я увидел только зашитое веко. Не самое приятное зрелище, но я видал и похуже.