- А ты его откуда знаешь? И зачем ты вообще мне помогаешь? - спросил я.
- Они нас взяли на абордаж, - сказал старик. - Подловили возле Мартиники. Я прикинулся мёртвым, и меня выкинули в море с остальными трупами. А пока я лежал на палубе, кое-что подслушал.
Я вытащил из кармана золотую гинею и пару раз подбросил на ладони.
- Капитан Мур пошёл на Кубу за золотом. Хочет взять джек-пот, пока команда совсем не озверела, - сказал нищий, протягивая руку.
- Ублюдок... - прошептал я.
Монета перекочевала к старику, и тот мгновенно спрятал её в где-то в складках одежды.
- Эд, ты чего там? - спросил Филипп из шлюпки.
- Сейчас, - откликнулся я.
Нищий встал с грязного причала и отряхнулся.
- Удачи тебе, капитан, - сказал он и захромал прочь.
Я несколько секунд смотрел ему вслед, а затем сел в шлюпку и приказал отчаливать.
'Мститель' рассекал воды Антильского моря, оставляя за собой белые пенящиеся буруны. Впереди по курсу заходило солнце, раскрашивая воду красным и золотым и превращая вечернее небо в багровую полосу. Красивое зрелище, но меня оно не радовало. Закат вгонял меня в какое-то мрачное и тоскливое состояние, будто вместе с солнцем в морские глубины погружалась моя душа.
Курс взяли на северо-запад, в открытое море. Я стоял у самого бушприта, рядом с впередсмотрящим, и наблюдал, как солнце потихоньку тонет в океане. Как разбитый корабль.
- Капитан! - старый Питер Даннет ковылял ко мне, тростью подгоняя одного из парней.
Я повернулся к ним, сложив руки на груди. Судя по всему, матрос только что серьезно провинился.
- Малец только что попался на краже, - сказал боцман, добавив к этому несколько крепких словечек.
Парень стоял, опустив голову. Я тяжело вздохнул.
- Всех наверх.
Даннет несколько раз свистнул в боцманскую дудку, и моряки стали подниматься на палубу.
- Итак, - сказал я, дождавшись, когда вся команда соберётся наверху. Алисия тоже выбралась из каюты и встала чуть поодаль. - Джеймс попался на краже. Что будем с ним делать?
Команда мигом рассвирепела, пираты выкрикивали проклятия и ругательства, требуя выпороть, килевать или повесить вора. Мы все здесь были ворами и убийцами, беглыми каторжниками, уголовниками, негодяями и мошенниками. Но воровать у своих считается одним из самых больших грехов.
- Вздёрнуть на рее! - крикнул кто-то из матросов.
- Высадить на остров! - послышался другой крик, и я поморщился.
- Сорок плетей! - голоса сливались в нестройный гул, и матрос вздрагивал каждый раз, когда слышал, как требуют его смерти.
Я неторопливо поднял руку, и пираты затихли.
- Что можешь сказать в своё оправдание? - спросил я.
Джеймс со свистом втянул воздух и выдохнул, пытаясь немного успокоиться. Парень дрожал от страха, но молчал.
- Нечего сказать?
- Пощадите... - всхлипнул он, и я увидел, как на глаза у него наворачиваются слёзы.
Я поморщился от отвращения. Трусливые матросы мне не нужны. Я прошёлся по палубе туда и обратно, от бака к корме, заодно оглядев команду и провинившегося. Большинство жаждало крови.
- По кодексу тебя следовало бы высадить, но до ближайшего острова почти день пути, и я не хочу тратить из-за тебя время, - сказал я.
На палубе повисла гробовая тишина, и только чайки пронзительно кричали над нами, да скрипел такелаж. Все ждали моего решения.
- Килевать, - бросил я, отворачиваясь к заходящему солнцу.
Парень упал на колени, умоляя пощадить его, но я пропустил его вопли мимо ушей. Вор должен быть наказан, чтоб никто больше не посмел красть у своих.
Пираты, довольно улыбаясь, схватили бедолагу и потащили к борту. На реях уже закрепили канаты, пропущенные через блоки, и Джеймса крепко связали за руки и ноги.
Матросы взялись за канат, и вора, наконец, бросили за борт.
- Раз! - крикнул боцман. Пираты принялись неторопливо тянуть, с каждым криком боцмана протягивая Джеймса ещё и ещё.
Остальная команда сгрудилась у противоположного борта, предвкушая ужасное зрелище свершившегося наказания. Я же стоял на баке, сложив руки за спиной, и смотрел на экипаж 'Мстителя'.
Из воды с негромким плеском показалось ободранное тело. Боцман на секунду затих, матросы остановились, и Джеймсу дали вдохнуть немного воздуха. Затем его потащили обратно.
Пираты смеялись, перебрасывались шуточками, радуясь правосудию. Мне наоборот, было совсем не смешно. Я представил, как ракушки и полипы раздирают кожу, пока ты задыхаешься в мучениях, и внутренне содрогнулся. Это не та смерть, которую я считал бы достойной.