Ответом мне стал дружный рёв, и мы побежали наверх.
Прорываться приходилось с боем, сквозь дым пороха и горящих зданий, не обращая внимания на вопли и плач. Раненых голландцев безжалостно добивали, раненых пиратов оттаскивали обратно на корабль вместе с награбленным.
Тащили буквально всё, что не приколочено — драгоценности, подсвечники, посуду, одежду, оружие. Один из индейцев, Чокли, даже попытался унести полку от камина, а Перкинса я увидел с трёхногим табуретом в руках, но быстро отговорил его от этой затеи.
Усадьбу губернатора охраняли так, словно в ней были спрятаны сокровища Дрейка. Голландцы бились как черти, но, в конце концов, сбежали в джунгли, наверняка прихватив с собой губернатора и его семью. Но и без них в усадьбе оставалось чем поживиться.
Контраст между богато украшенными комнатами и грязными оборванными пиратами навевал воспоминания о вандалах на развалинах Рима. На стенах соседствовали мраморные пилястры и вычурная лепнина с изображениями херувимов и ангелов, которые с немым укором смотрели на обезумевших от адреналина головорезов. Пираты, в свою очередь, стреляли по ним из пистолетов, соревнуясь, кто собьёт больше ангелочков, и хохотали, когда очередной кусок мрамора падал на пол и разбивался на мелкие осколки.
Комнат было много, и в каждой удавалось найти хоть что-нибудь ценное. В кабинете губернатора я забрал документы и пустые бланки Голландской Вест-Индской компании — жаль, что не удалось найти печать, но и без неё эти бумажки становились ценным товаром для контрабандистов. В столовой мы забрали всё серебро, в спальнях я смог пополнить свою коллекцию рубашек.
Из одной спальни я услышал сдавленный крик и шум борьбы. Я, не раздумывая, ворвался туда и увидел, как один из моих матросов, негр по имени Гвала, пытается сорвать платье с девушки, которая отчаянно отбивалась и сопротивлялась, но на помощь не звала, зная, что помогут скорее насильнику.
Лицо её, совершенно обычное, показалось мне прекраснее самой изящной картины. И в тот момент я совершенно потерял голову.
Пистолет щёлкнул курком, и ствол уткнулся Гвале прямо в печень. До этого момента негр меня даже не замечал, но, ощутив холодный металл, остановился и замер. Девушка испуганно смотрела на меня, а я видел только её глаза и страх, что плескался в них.
— Капитан, — пробормотал Гвала, шлёпая толстыми губами.
Но я его не слышал. Я услышал только выстрел и всхлип девушки, когда тёмная кровь брызнула ей в лицо.
— Прошу прощения, миледи, — сказал я, снимая шляпу.
— Благодарю вас, — ответила она на чистом английском, но дрожать от страха не перестала.
— Не бойтесь, я не причиню вам вреда, — сказал я и попытался привести себя в порядок, но это было не так-то просто. Измазанное кровью и сажей лицо просто так не отмыть.
— Уходите, — сказала она, краснея и прижимая к себе простыню. Я только сейчас заметил, что она в одной ночной рубашке, которую Гвала успел порвать.
— Прощу прощения, — сказал я и отвернулся.
Из-за спины послышалось шуршание одежды, а затем лязг металла — клинка, извлекаемого из ножен. Я повернулся и схватил её за руку, в которой она держала занесённый над моей головой кинжал.
— Не стоит, миледи, — сказал я, мягко отводя её руку в сторону.
Она смотрела мне прямо в глаза, с вызовом, какого я уже давно не получал. И мне это нравилось.
— Как вас зовут? — спросил я, не выпуская её руки. — Забыл представиться, меня зовут капитан Эдвард Картер.
— Наслышана о вас, — презрительно поджав губу, ответила она. — Вы грязный пират, насильник и убийца.
— Разве юной леди подобает верить слухам? — спросил я и отпустил её руку, — Так всё же, как вас зовут?
— Леди Алисия Монтгомери, — сказала она, изо всех сил сжимая кинжал и создавая для себя иллюзию защищённости.
Известная британская фамилия. Но что эта девушка делает в усадьбе голландского губернатора?
— Приятно познакомиться, миледи, — я неуклюже поклонился. — Позвольте узнать, как вы здесь оказались? Наш благословенный король всё-таки воюет с голландцами.
— Ваше вероломное нападение поставило под угрозу мою дипломатическую миссию, — сказала она. — Губернатора вы, наверное, убили?
— Нет, он успел сбежать со всеми домочадцами. Похоже, не взяли только вас.
Алисия нахмурилась.
— Значит, дело плохо, — заключила она. — Вы отвезёте меня в Порт-Ройал. Сейчас же.
Я расхохотался. Такой наглости я не ожидал, хотя не понаслышке знал о манерах английской знати.
— В чём дело? — спросила она, едва не топнув ножкой от злости, отчего казалась ещё милее.
— На данный момент здесь приказываю я, — сказал я, сдерживая смех. — Вам следовало бы попросить, леди Алисия.
— Я не собираюсь просить какого-то оборванца о помощи, — ответила она.
Я снова расхохотался.
— В конце концов, я вас спас.
— Я бы и сама справилась! — взвизгнула она, наливаясь краской.
Я посмотрел на Гвалу, лежащего ничком в луже крови. Мертвец по комплекции превосходил как меня, так и миниатюрную Алисию, вместе взятых.
— Это вряд ли, миледи.
За окном слышались пьяные крики и грохот выстрелов. Кто-то на весь город орал о том, как именно и в каких позах совокуплялся с матушкой Вильгельма III Оранского, несмотря на то, что упомянутая матушка была ещё и сестрой нашего короля. Пираты добрались до выпивки.
— Сейчас вам лучше не покидать усадьбы, — сказал я, выглядывая из-за портьеры.
Ночной город, освещённый пламенем пожаров, был целиком во власти горстки негодяев и висельников.
— Я — подданная английской короны, — возразила леди Монтгомери.
— Боюсь, сейчас это ничего не значит. Они поймут, только когда протрезвеют.
— Где ваш корабль?
— В гавани, где же ещё, — ответил я.
— Значит, увидимся там, — высокомерно произнесла Алисия. — Пустите.
— Не могу, для вашей же безопасности, — я встал в дверях и сложил руки на груди.
— Каждый добрый англичанин обязан помогать мне в моей миссии! — воскликнула она. — У меня есть бумаги с печатью самого короля!
Я только хмыкнул и пожал плечами.
— Ну да, вы же всё равно не умеете читать, — произнесла она и принялась измерять шагами комнату.
— Barbarus hic ego sum, quia non intelligor illis, — процитировал я, с усмешкой глядя, как леди Монтгомери меняется в лице.
— Всё равно, вы — варвар, — сказала она.
Я снова пожал плечами.
— Ладно, — произнёс я, глядя ей прямо в лицо. — Я помогу вам добраться до Ямайки. Если вы поклянётесь больше не нападать на меня, это первое, и полностью слушаться моих команд, это второе. На корабле я — царь и Бог. Я ясно выражаюсь?
— Ещё чего, — фыркнула она. — Я скорее пойду утоплюсь в море, чем стану вас слушаться.
— Тогда желаю приятного вечера, — я приподнял шляпу в знак почтения. — Надеюсь, голландцы не заподозрят вас в том, что вы навели пиратов на этот тихий городок.
— Да как вы смеете!? — леди Алисия едва не задохнулась от гнева. — У меня здесь важная дипломатическая миссия!
— Вот и скажете это голландцам, когда они осмелятся вернуться. Au revoir, mon amour.
— Стойте! — воскликнула она, когда я уже собрался повернуться и уйти. — Я согласна на ваши условия, но и вы поклянётесь, что всеми силами постараетесь защитить меня от чего бы то ни было, и доставить в Порт-Ройал. По прибытию вас щедро наградят.
— Клянусь своей жизнью, миледи, я буду вашим верным телохранителем, — я положил руку на сердце, припоминая, сколько клятв в своей жизни успел нарушить. Но эту клятву я нарушать не собирался.
Впервые за всё время Алисия улыбнулась, и эта мимолётная улыбка показалась мне лучшей наградой, чем все сокровища мира.
— Тогда клянусь и я. Клянусь не бросаться на вас с кинжалом, а также клянусь следовать вашим приказам на корабле.
Я усмехнулся, слыша исключительно точные формулировки. Впрочем, это норма для дипломатов, оставлять для себя лазейки.
— Хорошо, — сказал я. — Но сейчас лучше не высовываться.
— Значит, будет время собрать вещи, — ответила леди Монтгомери и принялась рыться в шкафах, выбирая платья для грядущей поездки.