Филипп сложил руки на груди и опёрся спиной на дверь. Я прошёл к столу и попытался найти хоть каплю вина в той груде бутылок, что валялась на столе и на полу вокруг.
— Хватит пить, Эдвард. Ты сам виноват.
— Не учи меня жить, щенок! — рявкнул я, перебирая бутылки в поисках пойла.
— Зря ты так, — мягко произнёс Филипп. — Нам пора отчаливать. Корабли починены, команда набрана. Выберешь офицеров, и можно будет идти искать твоих предателей.
— Да, точно! — я хлопнул ладонью по столу, да так, что в башке зазвенело. — Чёртовы ублюдки…
— Выбери офицеров! Господи, как же всё сложно, — вздохнул француз и вышел, хлопнув дверью.
Я в последний раз тщетно проверил бутылки, выругался и пошёл вслед за ним.
— Всех наверх! — рявкнул я во всю мощь своих лёгких, за что поплатился.
Резкий прилив тошноты поднял всё, что я выпил за последние сутки, и я быстро с этим расстался, выблевав всё за борт.
Матросы высыпали на палубу, и я пьяным взором оглядел присутствующих.
— Нужно выбрать чёртовых офицеров! Старпом, квартирмейстер, врач! — крикнул я.
Пираты стали предлагать кандидатов, перекрикивая друг друга, отчего я снова чуть не блеванул. Голова болела так, будто в череп засыпали тлеющих угольков, а каждый крик раздувал эти угли всё сильней и сильней.
Я поднял руку, и все постепенно затихли.
— Кто за то, чтоб назначить Джеффри Смоллвуда старшим помощником? — спросил я.
Джефф был одним из новичков, толковым парнем, отслужившим на британском военном флоте почти восемь лет.
Большая половина подняли руки, и новоявленный офицер вышел ко мне.
— Ты сам-то согласен? — спросил я.
Джеффри тряхнул чёрными кудрями. Я расценил это как знак согласия.
— Решено! Теперь квартирмейстер! Кто умеет считать? — произнёс я.
Несколько человек вышли вперёд. Я спросил у них по несколько простых примеров из арифметики, затем попросил пересчитать песо в шиллинги, а затем шиллинги в риалы и обратно. Все задания сумел выполнить только один — Кристоф Дюран, сын священника из Марселя.
— Никто не возражает? — спросил я, показывая на него.
Никто не возражал.
— Теперь врач, — вздохнул я.
Пираты снова стали предлагать кандидатов, и на этот раз нам повезло, на корабле оказался коновал с барбадосской плантации — Обадайя Дэвис. Лечить людей ему раньше не приходилось, но опыт есть опыт, а лошадей лечить даже сложнее. Его выбрали единогласно.
— Занимайте кают-компанию, джентльмены. Отчаливаем в восемь склянок, — произнёс я и снова скрылся в каюте.
Тортугу покинули в четыре часа дня, как только сменилась вахта. В паруса дул попутный ветер, и фрегат нёсся вперёд, да так, что мне приходилось его сдерживать, словно нетерпеливого жеребца. На море поднимались высокие волны, и многие из новичков расстались с обедом.
Под надзором старого боцмана они постигали хитрую морскую науку — учились вязать узлы, сплетать канаты, отличать шкот от браса, а лисель от марселя.
Я лично стоял за штурвалом, командуя «Немезидой» и добиваясь максимально чёткой и слаженной работы. Очень часто именно от выучки команды зависела жизнь, а не от параметров корабля или каких-то случайностей. Именно человек управляет кораблём, а не наоборот.
Когда мы отошли подальше от берегов, я устроил учения для канониров. Каждый матрос должен был один раз выстрелить из пушки по плывущему бочонку. Конечно, чтобы сделать из новобранца настоящего морского волка — требуется куча времени, но сейчас времени не было.
Стреляли на скорость, а особо нерадивых или медлительных боцман подгонял ударом трости. Откатить, закинуть мешочек с порохом, закатить ядро, затолкать пыж, навести на цель, выстрелить, вычистить тлеющие остатки пыжа и пороха, чтоб, не дай Бог, не взорвалась пушка, повторить всё с самого начала. И всё это на время. В бою этому учиться некогда, поэтому учились сейчас.
У кого-то получалось лучше, у кого-то хуже, но в целом, все могли в случае необходимости выстрелить в сторону врага.
«Немезида» и «Мститель» обогнули Эспаньолу и вышли в Наветренный пролив, между Кубой и Эспаньолой, а затем повернули на юго-запад, чтоб обойти Кубу с юга, подальше от рифов и мелководий. Так выходило дольше, но безопаснее. Не придётся идти мимо Гаваны и её патрулей. С другой стороны, придётся идти мимо Сантьяго.
Фрегат и барк шли друг за другом, выстроившись в линию. Небо затянуло серыми облаками, спустился небольшой дождь, и парус на левом траверзе заметили не сразу.
— Подойдём поближе к нему, — приказал я, сигналы передали «Мстителю».
Эскадра синхронно повернула на юг, а я достал подзорную трубу и направил на крохотное белое пятнышко.
Это был небольшой двухмачтовый шлюп под флагом нейтральной Португалии. Я одним движением сложил трубу, убрал в футляр, и повернулся к команде.
— Хотите повеселиться, парни!? — спросил я, широко улыбаясь.
Пираты заорали от возбуждения, и я обнажил шпагу, направляя её на португальский шлюп.
— За работу, чёрт возьми! — крикнул я.
Все начали работать с удвоенным старанием, на фрегате подняли все паруса, добавив скорости, пушки расчехлили и подготовили к стрельбе. На шлюпе против фрегата шансов нет, но, возможно, придётся напугать их пушками.
Флага мы не поднимали, и шлюп, по всей видимости, насторожился. Португальцы поставили ещё несколько парусов, рискуя перевернуть шлюп на волнах, чуть изменили курс, готовые удрать. Но от богини возмездия уйти не удавалось никому.
Мы приблизились настолько, что я мог различить людей на борту, копошащихся, словно муравьи. А я шёл разорять муравейник. Над нашей грот-мачтой взметнулся чёрный флаг, матрос в вороньем гнезде просигналил флажками лечь в дрейф, а в подтверждение наших намерений пушка громыхнула двойным холостым зарядом.
Капитан шлюпа не был отважным или безрассудным, и я не могу его за это осуждать. Ему хватило мозгов не оказывать сопротивления.
Португальцы убрали паруса, покорившись судьбе и нашей милости. Фрегат подошёл первым, через несколько минут «Мститель» догнал нас. На борту шлюпа стоял капитан с командой, ожидая, пока я поднимусь к нему.
«Немезида» подошла к жертве мягко и точно, спасибо рулевому и марсовым. Я поднялся на борт вместе с офицерами и несколькими матросами-абордажниками, и поприветствовал капитана.
— Добрый день, сэр, — произнёс я.
Португалец в чёрном, несмотря на полуденный зной, камзоле и высоких ботфортах, похожий на приземистого бульдога, скупо кивнул.
— Не припомню, чтоб Португалия с кем-то воевала, тем более в колониях, — произнёс он, нахмурившись.
— Я пират, граблю всё подряд, — произнёс я, потешно откланявшись. — Прошу прощения, забыл представиться. Капитан Эдвард Картер. Хм, нет. Адмирал Эдвард Картер.
Португалец хмыкнул.
— Слышал о вашей гибели. Похоже, дьявол передумал вас забирать, — сказал он. — Забыл представиться, капитан Алваро Паулу Франсишку да Коста. Стало быть, нас захватили пираты.
Сеньор да Коста расстегнул пояс на грузном животе и протянул его мне вместе со шпагой. Я принял капитуляцию, символически дотронувшись до рукояти.
— Можете оставить себе, я доверюсь вашему слову. Что вы не будете препятствовать, пока мои ребята будут забирать груз, — сказал я. — А если нарушите слово, то у вас будет возможность узнать, за что меня называют Кровавым.
Португальские матросы зашептались между собой, а капитан да Коста снова подпоясался шпагой.
— Даю слово честного католика, — капитан поднял правую руку вверх.
Я довольно кивнул.
— Но мои пассажиры могут занервничать, если будете рыться в их вещах, — добавил он.
— Кто они? — спросил я.
Сеньор да Коста пожал плечами.
— Не имею привычки совать нос в чужие дела. Какой-то торговец из Порт-Ройала, священник, и англичанка со слугой.
Не знаю почему, но сердце у меня внезапно забилось быстрее.
— Где они сейчас? — спросил я, нервничая и сжимая кулаки.
— Заперлись в своих каютах, — ответил он.