— Здравствуй, Джон, — сказал я, извлекая стаканы из ящика стола.
— Здравствуй, адмирал, — ответил индеец.
Что-то в нём неуловимо изменилось, но я не мог понять, что именно.
— Выпьешь? — спросил я.
— Никак нельзя, — ответил Джон, качая головой. — Духи не велят. Поговорить хотел.
Я налил себе полстакана и поднял, приветствуя индейца.
— Дай-ка догадаюсь, — произнёс я. — Духи что-то нашептали обо мне?
— Нет. Замолчали, — индеец оставался абсолютно серьёзным. — Что-то с тобой произошло.
— Добился цели? Захватил лучший приз в своей жизни? — улыбнулся я.
— Нет. Духи ушли от тебя. Не вижу их, — сказал он, перебирая амулеты. Свой амулет после сражения я найти так и не смог.
Я и в самом деле после битвы чувствовал себя так, будто из меня вынули стержень. Но я считал, что это из-за того, что у меня не осталось целей в жизни.
— Мёртвый был, мёртвый и сейчас, — сказал Джон, но я вообще ничего не понял. — Не вернётся дух — совсем мёртвый будешь.
— Чушь, — произнёс я, и тут же раздался стук в дверь.
В каюту вошли остальные: Филипп, Джеффри, Кристоф. Я пригласил их за стол, налил каждому по кружке рома, и мы подняли тост за хорошую добычу.
На горизонте показались горы, чуть подёрнутые утренней дымкой. Впереди лежала Ямайка, где нас ждал самый тёплый приём. Когда у тебя в трюме лежит золота и серебра почти на миллион песо — тёплый приём будет обеспечен везде.
Я стоял на шканцах своего брига и смотрел вдаль, на сверкающее позолотой море. Во всём теле чувствовалась какая-то усталость, раны, новые и старые, болели, как никогда раньше. Я ощущал себя дряхлым стариком и всё чаще раздумывал над словами индейца.
Жизнь без цели высасывала из меня силы, я целыми днями только и делал, что ходил по палубе и лежал в каюте. Я чувствовал, будто сам запер себя в клетку и выбросил ключ.
На подходе к острову поделили добычу, чтобы уже в городе каждый мог распорядиться своей долей. Губернатору оставили двадцать процентов, остальное поделили между собой. В масштабах захваченного — гигантская сумма, но я предполагал, что жадному чиновнику и этого будет мало.
Впереди по курсу лежал Порт-Ройал, лучший город британской Вест-Индии. Гавань была удивительно пустынна, лишь несколько рыбацких лодок покачивались на волнах. Наш караван прошёл к гавани, и я смотрел, как у причалов собирается народ, чтоб поглазеть на захваченный галеон.
Корабли пришвартовались, мы сошли на берег, где нас уже встречал лично губернатор. Никогда раньше не удостаивался такой чести.
— Охрану к галеону, — приказал он своим солдатам, и британские красномундирники встали в караул возле трапа.
Я поклонился Мэдифорду, краем глаза заметив, что мои офицеры делают то же самое.
— Чем имею честь, сэр? — произнёс я.
— Добро пожаловать в Порт-Ройал, капитан Картер, — сально улыбнулся губернатор, видимо, предвкушая, какую долю добычи он получит.
— Спасибо за тёплый приём, сэр, — сказал я, глядя, как толпа горожан перешёптывается между собой. Вот здесь и возникают слухи. — Захватили четыреста тысяч песо золотом и серебром. Проклятые даго выбрасывали золото за борт, лишь бы нам не досталось, — не моргнув глазом, соврал я.
— Внушительный приз, капитан! — улыбнулся губернатор.
Слуга в расшитой ливрее открыл дверь кареты, и мы сели на мягкие сиденья. Кучер тронул поводья, и мы поехали по разбитой набережной.
— Ну, сколько взяли на самом деле? — спросил Мэдифорд, доверительно склонившись ко мне.
— Четыреста тысяч, не считая того, что поснимали с трупов, — повторил я.
Губернатор откинулся на спинку сиденья и рассмеялся.
— Оставьте эти враки для ваших кредиторов, — жёстко сказал он. — Сколько?
Я вздохнул. Старого пройдоху обдурить почти невозможно.
— Пятьсот пятьдесят. Добычу уже поделили, на вашу долю двести тысяч, — ответил я.
Мэдифорд прищурился и взглянул мне в глаза.
— Да, это уже больше походит на правду. Но мне кажется, когда я рассказал вам о флоте, мы договаривались на пятьдесят процентов? — произнёс он.
— Двести тысяч, — отрезал я. — Вам ещё достанется доля с других кораблей. Сколько вы их наняли, десять? Двадцать?
Губернатор достал шёлковый платок и вытер пот со лба. В карете было неимоверно душно, но это — цена престижа.
— Семнадцать капитанов отправилось к Кубе. Кроме вас пока не вернулся никто, — сказал он.
Я тихо присвистнул. Мне, оказывается, крупно повезло, что испанцы, занятые другими кораблями, не пришли «Сан-Ильдефонсо» на помощь.
— Триста тысяч, — произнёс Мэдифорд не допускающим возражений тоном.
— Двести двадцать, — попробовал поторговаться я.
Старик посмотрел на меня, будто я сказал что-то непристойное.
— Мы не на базаре, капитан. Двести пятьдесят тысяч — моё последнее предложение.
Я улыбнулся.
— Мне придётся урезать свою долю, сэр.
— Ваши проблемы, — хмыкнул губернатор.
— Двести пятьдесят тысяч и поместье на острове, и я согласен, — сделал отчаянную попытку я.
К моему удивлению, губернатор задумался.
— По рукам. Завтра в одиннадцать утра вы приносите мою долю, а я выписываю вам дарственную, — согласился он и протянул мне руку.
Я пожал рыхлую старческую ладонь.
— Можете пока отдохнуть в моей резиденции, капитан. Кстати, что у вас с лицом?
— Долгая история, сэр. Немного опалило порохом, — ответил я, и мы наконец вышли из кареты прямо к губернаторскому крыльцу.
С тех пор, как я был здесь, резиденция стала ещё краше. Чего не скажешь о городе. Я прошёл в столовую, приказал служанке принести мне вина и развалился в кресле. Юная мулатка протянула мне бокал кроваво-красной жидкости и молча отошла в сторону, ожидая дальнейших приказов.
Я вгляделся в рубиновую поверхность в бокале. Мне мерещилась кровь, пролитая мной за долгие годы, и я передумал пить. Я встал и вышел в сад, подышать свежим воздухом.
Повсюду цвели орхидеи, лилии и розы, ещё сад был заполнен цветами, которые я узнать не мог. Жужжали пчёлы, трещали сверчки, а где-то наверху пели дивные тропические птицы.
Губернаторский сад внушал какое-то спокойствие и благоговение. Редко где на Карибах можно было встретить такой. Я любовался цветами, и не сразу заметил, как сзади кто-то подошёл.
— Красиво, правда? — раздался знакомый голос.
Я обернулся и увидел её. Леди Монтгомери стояла в двух шагах от меня в пышном лиловом платье, подчёркивающем её фигуру. В волосах сверкала небольшая диадема, а на руках были длинные шёлковые перчатки.
— Моё почтение, — слегка поклонился я, девушка кивнула в ответ.
Я осторожно сорвал какой-то фиолетовый цветок и протянул ей.
— Альстромерия, — улыбнулась она и вдохнула аромат. — Мой любимый цветок. Но срывать было не обязательно.
— Как ваши дела? — спросил я.
Девушка мгновенно погрустнела.
— Не хочу об этом говорить, — вздохнула она. — Может, лучше прогуляемся по саду?
— Конечно, миледи, — произнёс я.
Я выставил локоть, Алисия взяла меня под руку, и мы неторопливо пошли под зелёными ветвями губернаторского сада. Сердце стучало так, что готово было выпрыгнуть из груди.
— А как у вас дела? Я слышала, вы захватили достойный приз, — спросила она.
— Взяли испанский галеон. Золото, серебро, — ответил я. — Потеряли больше половины команды.
Девушка испуганно посмотрела на меня.
— «Мстителя» пришлось затопить, — я вздохнул и провёл рукой по веткам розы, растущей прямо возле дорожки. На пальцах выступила кровь.
— Печально слышать, — произнесла она. — Надеюсь, оно того стоило.
— Почти миллион песо, в общем. Но губернатор об этом знать не должен.
— Конечно, мистер Картер, — сказала Алисия. — Фантастическая сумма.
— Да, — вздохнул я.
Мы прошлись ещё немного в неловком молчании, думая о чём-то своём.
Я заметил в саду, полном диковинных тропических растений, куст чертополоха. Неизвестно, как он сюда попал, и почему садовник его не увидел и не выкопал, но его неказистый фиолетовый цветок выделялся среди нежных лилий и орхидей. Колючий куст вырос рядом с той самой альстромерией.