— Я так понял наша сегодняшняя встреча не случайность? Просветишь?
— Отвали.
— Зря ты так. Снял бы грех с души. Тебе всё равно, а мне может пригодиться.
— А смысл? Чем меньше будешь знать Чистюля. Тем больше вероятности, что удача улыбнётся тем, кто придёт за нами
— Ах, так. Значит, будут и другие?
— Будь уверен — оскалился он злорадно. — Синдикат всегда доводит дело до конца. Так или иначе, тебе конец.
— Ну что ж Барон. Спасибо по любому.
— Это за что?
— За предупреждение. Хотя? Как бы то ни было — я знал, что вы меня ждёте.
— Откуда?
— Почувствовал. — Пашка выругался.
— Вот курва Сахаров. Была же у наших догадка, что ты эмпат. Не подтвердил гадёныш. Знал бы, порвал головастика. Вот как ты нас просчитал значит? — он в изнеможении откинул голову на лебёдку — да-а Чистюля. Судьба. Мать ею! Не зря они хотят тебя живым.
— О чём ты?
— Не важно.
— Как сказать. Ты упомянул Психа. Слышал он ушел в подполье? Так в Темной Долине стало не спокойно. Значит и тут ваши дела? Какого только хрена у вас с Ренегатами общего, разве только что, и те и вы — уроды.
— Сам ты…
— Хотя — я вспомнил разговор с Психом об истинных хозяевах Темной Долины и добавил, блефуя, не надеясь на успех — если только у вас одни и те же кураторы. Не сами же Кощеевские упыри так поднялись и вооружились. А Барон? Думаю, что так.
— Га-а-ад! — взвыл он. — Вот ты гад, Чистюля. Все знал. Сталкерюга вонючий. А они-то козлы какие: «объект не в теме и нужен нам живой и невредимый». Ха. Вот лохи то! Какие непроходимые придурки! А? Мочить тебя надо было. Сразу. Эх. Не срослось. Ну не чего… В следующий раз…
— Не будет никакого следующего раза, Барон. Не в этой жизни. И не у тебя. Если что. Но это всё лирика. У меня к тебе последний вопрос.
— Последний?
— Ну да. Остальное я знаю или догадался сам. — Я показал ему нож, который достал из его ножен. — Где ты его взял?
— Где взял, где взял. Уж конечно не купил.
— Так откуда?
— Странный ты мужик Чистюля. Я-то думал, что серьёзное спросишь напоследок. А ты? Про какой-то нож. Ну, трофей это?
— Трофей?
— Вот именно. А трофеи откуда? Правильно. С трупа снял. — Какое-то время мы смотрели друг на друга.
— Этот нож сделан на заказ. Ручка из копыта чернобыльского Кабана. Принадлежал сталкеру. Леха Скелет. Год назад он пропал. Его компаньон Рыжий про бухал неделю, а потом ушел к центру Зоны. От него тоже до сих пор никаких вестей. Леха Скелет был моим другом и первым учителем в Зоне. Получается с твоих слов, что убил его ты. Так? — Барон с удивлением смотрел на меня.
— Ну, даже если так? Что дальше. Мочить будешь? Давай. Или кишка тонка? Слабо, добить раненого. А? Чистюля. Ну… Давай. Трус! А я вот не побоялся твоего дружка добить. Вот этим же ножичком по горлу. — Я закрыл глаза и стиснул ручку ножа, так что захрустели пальцы. Переждав поток помоев вперемежку с матом, я, наконец, взял себя в руки и посмотрел ему в глаза. Барон запнулся на полуслове.
— Как же я просмотрел то, Паша, какое ты — и добавил непечатное и обидное слово — сдохнешь ведь вот-вот, а продолжаешь нести хрень. Кстати. А почему ты до сих пор не сдох то? И почему так мало крови? — какой-то звоночек снова прозвонил в затылке, и я стал пятится. Приглядевшись к странному показавшимся мне с первого момента лицу Барона, я наконец понял кого оно мне напоминает. Зомби. Разве что без вытекших глаз, сгнившей весящей клочками кожи и плешивости выпадающих волос. Но он уже был не живой. И тем е менее говорил. Значит, что-то его поддерживало. Стимулировало. Поняв, что уже нет надобности притворятся, Барон, или кто там был уже вместо него, жутко оскалился.
— Ха. Ну что Чистюля? Догадался? Значит прав я. Наврал нам Сахаров. Хотел тебя с собой прихватить по любому, но… Не дать тебе выйти отсюда? Тоже не плохая идея. А? Илья? Да ты не бойся. Я это. Пашка Барон. Пака еще. И жив только? Благодаря этому. — Я, наконец, увидел, почему он последние несколько минут держит руки на животе. Нет. Не внутренности он свои держал. А производил какие-то манипуляции с одним из контейнера на поясе. С последней фразой он достал из него артефакт и в протянутых ладонях будто пытаясь показать мне. Но нет. Он не показывал. Он просто держал перед собой и смотрел на него, внезапно застыв. Уже не живой. Как восковая жуткая мумия. А в его скрюченных ладонях мерцала Кислотная Гусеница. О как! Артефакт, который я видел один раз в жизни. И о котором я часто слышал. Очень часто. Он реально был искрой жизни в любом ещё не умершем теле. Но сейчас? Не до этого.