Раньше мы жили на одной из шумных улиц Москвы в трехкомнатной квартире, но дела Юрия Викторовича пошли в гору. И мы переехали в коттеджный поселок, расположенный неподалеку от города. У нас не самый большой дом, но зато красивый.
Дядя занимает начальственную должность в алкогольном холдинге и всегда уходит на работу в костюме, белой рубашке и галстуке. «Без меня бы все давно там развалилось, – часто говорит он и добавляет: – Дженни, ты должна радоваться, что живешь в обеспеченной семье и ни в чем не нуждаешься. Не каждая на твоем месте устроилась бы так хорошо. И твоя покойная мать, моя сестра, вряд ли бы смогла организовать твою жизнь подобным образом». Иногда мне кажется, что если бы мама была жива, она бы подошла к Юрию Викторовичу и… плюнула в него.
– Только фотографируй нормально, не обрезай голову и ноги, – потребовала Вика, убрала волосы от лица, положила одну руку на высокую спинку красного бархатного кресла и призывно улыбнулась. – Давай, я готова.
Ужинать Вика отказалась, потому что у нее были накрашены губы, да и с минуты на минуту на отцовской машине должен был подъехать Макс. Картофельную запеканку с овощами и отварной телятиной мне пришлось есть с Мариной Аркадьевной и Юрием Викторовичем. А в такие минуты воздух кажется электрическим.
Со мной редко заговаривают в столовой, а если все же звучат вопросы, они обычно носят педагогический характер. С Викой проще, она отвлекает внимание на себя. То моя двоюродная сестра чем-то недовольна, то, наоборот, весела, и за столом звучат ее болтовня и участливые замечания Марины Аркадьевны и Юрия Викторовича. Время летит быстрее.
– Спасибо за ужин, – сказала я, подхватила тарелку и направилась в кухню. К счастью, меня никто не окликнул, и уже через пару минут я поднималась по лестнице в свою комнату. Отчего-то на самой верхней ступеньке я обернулась, посмотрела на каминные часы, вспомнила, что стрелки ночью замерли, и уловила в душе настойчивый холод, который довольно быстро превратился в небольшое теплое облако. Но это облако тут же растаяло. Трудно было понять ощущения… Будто зло и добро на мгновение встретились в груди, но… кто одержал победу? Непонятно.
Открыв дверь, я сразу увидела Лизу. Она сидела на стуле рядом с письменным столом и в полутьме ждала меня. А кого же еще, если комната моя? На няню падал свет настольной лампы, отчего морщины вокруг глаз казались более глубокими, чем есть на самом деле. Как же захотелось нарисовать Лизу, вот сейчас, в это мгновение! Но волнение на лице няни и полутьма быстро направили мысли в другую сторону.
– Что-то случилось? Почему ты не включила свет?
– Не включай, – быстро ответила Лиза, – а то я не решусь сказать тебе правду.
– Правду?.. – эхом повторила я.
– Да. Давно пора, но… – Она сжала губы, посмотрела сначала на дверь, будто опасалась, что нас могут подслушать, а затем спросила: – Где твои дядя и тетя?
– Ужинают.
– Это хорошо… Сядь. Думаю, нам предстоит долгий разговор, но, пожалуйста, задавай как можно меньше вопросов. У нас не так много времени. Я бы не хотела оказаться на улице из-за того, что совершила. – Лиза сцепила руки перед собой, но тут же разжала пальцы и принялась теребить край вязаной кофты. Она нервничала все больше и больше, и волнение стало подбираться ко мне тоже.
Вика старше меня на семь месяцев, и Лиза появилась в нашем семействе еще до моего рождения. Бабушка и дедушка прислали ее из Анапы, что стало для всех решением проблем.
Я знаю мало о прошлом Лизы, она никогда не любила говорить на эту тему. Раньше, из детского любопытства, я спрашивала о ее жизни, но в ответ звучали похожие по сути фразы. «Да я уже и не помню, давно это было» или «Как у всех, так и у меня: то плохое, то хорошее».
Детей у Лизы нет, а родственники каким-то хитрым способом лишили ее жилья. Вернее, ей отдали малую часть дома: крохотную пристройку с верандой, но жить на этих квадратных метрах было уже невыносимо. А сейчас там наверняка и не осталось ничего, что когда-то принадлежало Лизе. Есть такие люди… Гады. И с этим ничего не поделаешь. Хотя, я верю, судьба все равно их накажет.
Устроившись на кровати, я притихла и приготовилась слушать. Вопросов было уже полным-полно. Но сердце неожиданно заколотилось с такой силой, что слова застряли где-то на полпути.