11.
Дот привечал этого юношу ведь только он и куртизанка знали правду рождения этого светлого ангела. Дот Лиф еще не сошел с ума, чтобы рассказывать обществу о своих любовных утехах в домах невинности. Не расскажет он и о женщине, что была прекрасна лицом, но охоча до денег. Будет молчать о ребенке, что всегда считал своим, ведь жадность малыша была от отца. Он привечал Айраса и даже снимал ему комнату в городе, не ругал и за Мирабет. Сам порой не понимал, почему он держит эту девчонку возле себя. Может потому что когда она смотрит, то он видит глаза ее матери? Девушки что была нежна и хрупка, как цветок. Этот бутон было приятно вдыхать и ... ломать. Раз за разом смотреть ей в глаза и держать в объятьях любовницу. Нежно гладить Клару и грубо 'стегать' Джин. Он хотел вытравить этот взгляд, что всегда верил в счастье и доброту. Он ведь показывал Джини всю природу жизни.
Дочь Джин была прямым доказательством всей лжи мира. Родилась слабой, без магического дара и к тому же слабо развивалась. Последнее подкосило женщину, и Гомер сослал ее в поселок Лоза, что находиться близь Весо. Обществу было объявлено о кончине, а маленькая Мири даже эмоций не выражала на лже - похоронах своей матери. Гомер забыл о своей дочери, уйдя в единственное, что можно предугадать. Деньги, расчеты, схемы и махинации надолго заполнили его разум. А тут еще Айрас и он уже обучает мальчишку торговле. Водит с собой в дом Лиф, рассказывает о мире. Живет - так как хочет, переселив в дом любовницу и наконец, не тратит деньги на ее содержание. Ведь это накладно, да к тому же что она может предложить новенького? Шлюху из борделя легче нанять и меньше потратишь.
Теперь же Гомер удивлен осознанием, что девочка выросла. Скоро она станет женой, графиней и тем самым позволит своей семье открыть новые пути сбыта товара. Только его настораживает ее поведение.
Из вчерашнего он помнит лишь стакан крепкого пойла, что привезли гномы в честь соглашения о сотрудничестве. Но вот ее глаза, что в открытую смеялись над ним видит до сих пор. Когда же он сегодня хотел отправиться в торговые дома, то увидел с лестницы свою дочь, но это была совсем другая девушка. Твердый, решительный взгляд и ирония на губах. Гордая фигура, что на фоне солнечных лучей казалась видением. Его дочь все - таки красива. Теперь он понимает, что нашел в ней Айрас. Но именно сейчас эта Мирабет была неприступной, и сложно было понять ее намеренья.
-Она невинна. - Бормочет рассеянно Эр, врываясь в клубок мыслей старого дота Лифа. Перед лицом торговца появляется маленький черненький камушек муши. - Может, артефакт сломан? - Бормочет доктор, а проворный Гомер уже требует бумагу подтверждающую невинность.
Доту хорошо, что камень сломан, ведь платить за женскую физиологию не хочется. Ведь и дураку понятно, что невинность дочери приходится покупать из года в год. Деньги что давно были отложены ради документа, что сейчас лежит перед ним, останутся при нем. А что там случилось с муши ему все равно. Главное что дочь выдаст замуж и ирии сэкономит. Только в голове бьется одна мысль 'Не моя дочь'.
Когда продажный врачеватель ушел, Гомер отправился переодеваться и столкнулся взглядом со своей любовницей.
-Где Мирабет? - Скривившись от невозможности видеть лицо старой женщины, спросил мужчина.
-В своей комнате, читает, дот. - Цепкие глаза женщины заметили недовольство и презрение и списали все, на то, что мужчина не рад даже слышать о своем отпрыске.
-Ты не замечала странностей за ней? - Сюртук улетел на диван, а дот остановился возле зеркала.
Мокрое пятно на рубашке, да и манжеты в воде, но не это привлекло его внимание. Твердый и расчетливый взгляд серых глаз поселился под его кустистыми бровями. А может девушке есть в кого быть сильной? Может кровь проявилась? Ведь облик дочь унаследовала от Джин, а характер ...
-Она не может окончить вышивку. - Заговорила женщина за спиной, и расстегнула пуговицу на своем сером платье.
Как сейчас приятно осознавать, что красоту создают платья. Ведь если бы на этой серой крысе было что-то яркое или румяна, то он бы смотрел совсем по-другому. Да и спит он с ней теперь меньше. Вызывает лишь, когда напьется или когда совсем невтерпеж.
-К книгам любовь проявляет. - Ухмыльнулся мужчина и наконец, вспомнил про Дом Лиф и дела.
Только в его голове навязчиво билась мысль:
'Похожа, но не моя дочь!'
...
Я стояла на коленях в храме Мойры, но мои глаза не видели. Свечи горели, треща и посылая искры, а сквозняк игрался колокольчиками на алтаре, только я этого не замечала. Передо мной будто проносилось мое будущее. Жалкое и убогое, что заставляло сердце замирать. Да, я много не знаю про 'свою' семью, про 'жениха', про традиции, да и с вершителями здешней власти не знакома. Один дот Дейрен Весо для меня противен и не только. Поэтому, мое будущее ...
Просыпаться со стариком, а как только забеременею, то меня сошлют. Рожать, молчать, слушать и повиноваться. Каждый раз склонять голову при виде 'отца' моих детей и заново ложится под старика и так пока '... Бог Лиц не призовет душу, что ему угодна ...'. Может сбежать?
Я вздрогнула, когда священник уронил железную вазу. Оцепенение спало так же внезапно, как нахлынуло. Нерадостное видение испарилось вслед упавшей вазе. Священник был мне знаком. Это именно у него я требовала бумагу, говорящую о владение магии. Теперь все мое внимание было приковано к нему. Еще меня радовала одна мысль.
Вместе со мной, для сохранения моей репутации и чести, прибыла Клара. 'Отец' выполняет все условности и тем самым нечаянно веселит меня. Женщина стоит на улице под стенами Ужасной и Опасной цитадели, мокнет под дождем и дрожит от ветра. Я же хоть и на коленях, но чувствую тепло, что создают свечи, стены и жаровни.
12.
Чувствую взгляд и поворачиваю голову в сторону ... статуя богини, прикрытая черным полотном. Почему-то считается, что ее лицо нельзя видеть не то несчастья падут на любопытного. Не знаю чему, но я улыбнулась.
-И что же ты надумала? - Раздался голос от статуи.
Докатилась! Уже голоса слышаться! Я не хочу быть шизиком! Мало того меня в другой мир выкинуло из собственной ванны, так теперь статуи говорить научились!
-Ты же слышишь меня. - Поддела меня женщина в красном огромном халате.
Какая женщина? Так - главное не обращать внимания на прогрессирующие глюки и все будет в порядке! Сейчас я - Мирабет и должна стоя на коленях, молиться. Ножки устали, а просвещённости ни на грамм.
-Какая же ты интересная. - Женщина подошла к моей фигуре и поддела мой подбородок сложенным веером. - В моем облике не узнаешь свою мать ...
Ее слова тронули меня и заставили впиться взглядом в странную гостью. Мама? Моя мама умерла через неделю после моего рождения, и мы с папой остались одни. Я всегда знала, что родительницу не вернуть и укоряла себя за то, что не знаю ту, что дала мне жизнь. Спрашивать о ней у отца было страшно, ведь он в день ее смерти и так уходил в запой. А смотреть на старенькие фотографии - только больше втыкать лезвие в незажившую рану. Правда, иногда я смотрела записи со свадьбы, на улыбки счастливых родителей и весь вечер плакала, чтобы на следующее утро стать вновь сильной.
-А вы кто? - Ну не может же моя покойная матушка в этом мире появится!
-Люди называю меня по-разному, но не во мне сейчас проблема, а в твоем решении. - Красный халат выгодно подчеркивал тонкую бледную фигурку женщины и чем-то напоминал мне одежду японок - кимоно.