Как всегда при воспоминании о жене на Алексея навалилась глухая тоска. К счастью, в этот раз забиться в угол и спрятаться от всего мира ему не дали, Саша по-хозяйски обошёл квартиру, неодобрительно поцокал языком и вынес вердикт:
- Диагноз ясен. Налицо полная социальная неустроенность на фоне глубокой психологической травмы. Лёшка, ты когда в последний раз в зеркало на себя смотрел?
- А чего там разглядывать? – отмахнулся Алексей и под предлогом засвистевшего чайника вышел из комнаты.
Но от друга оказалось не так-то просто избавиться.
- Любаша, радость моя, сообрази нам чего-нибудь покушать, мы же ещё не завтракали, - елейным голоском попросил Сашка, посмотрев на свою подружку наивными васильково-синими глазами, - а мы пока с другом покурим на балконе.
- Я не курю, - огрызнулся Алексей, которого ничуть не радовали душеспасительные беседы с утра пораньше.
- Рядом постоишь, - Саша взял друга за плечо и непреклонно вытащил на балкон, благо физической силой природа-матушка не обидела.
На балконе было зябко, а ещё тесно из-за сваленных кое-как коробок, ящиков и тюков с одеждой, разобрать которые у хозяина не был сил, в первую очередь, моральных, да и желания особого тоже.
- Так нельзя, Лёш.
Голос Саши прозвучал обволакивающе-мягко и без малейшего намёка на шутку или укор. Друг был абсолютно серьёзен, а такое случалось с ним очень редко, лишь когда трагедия перерастала в катастрофу вселенского масштаба.
- Миленькая у тебя подружка, - Алексей решил перевести разговор в менее болезненное русло, - женишься на ней?
- Зачем ограничивать себя одной, когда вокруг так много девушек хороших? – беззаботно фыркнул Саша, но тут же вернулся к прежней серьёзности. – Я говорю: так нельзя, Лёша. Вот уже год как ты гробишь себя. Нет, не так. Гробишь – это активное действие, а ты просто идёшь ко дну, позволяешь отчаянию засасывать тебя всё глубже и глубже. Лёш, ты же не дурак и не слабак, ты прекрасно понимаешь, что…
- Как там в «Волкодаве» Марии Семёновой? – Алексей в упор посмотрел на друга холодными тусклыми карими глазами. – А когда заросла тропинка и не будет конца разлуке, вдруг потянет холодом в спину. Для чего? И опустишь руки.
- Волкодав, между прочим, новый род создал, - не сдавался друг. – И кучу друзей завёл, и дом построил.
- Друзья у меня и так есть, и дом тоже, - устало отмахнулся Алексей.
- Жену надо, без женщины мужчина чахнет и хиреет как цветок без солнца.
Алексей с трудом проглотил колючий клубок:
- Есть у меня жена, Лика. И никакой другой мне не надо.
- Анжелика умерла год назад, - жёстко отрубил Александр, крепко стиснув плечи друга, - и тебе с этим пора смириться.
Алексей тяжело вздохнул:
- Я знаю, Саш. Просто вчера год был, вот я и сдал, раскис опять. Представляешь, целый год прошёл, наш малыш уже бегал бы вовсю и говорить начал. Или во сколько у них первая речь появляется?
Александр пожал плечами. Он прекрасно помнил тот промозглый мартовский день, наполненный бесконечной чередой острых аппендицитов, когда во время короткого и от того столь желанного перерыва распахнулась дверь ординаторской, и на пороге появился подтянутый, в изысканном, сшитом на заказ костюме Никита Князев. Коротко кивнув всем собравшимся, Князь, как его звали все, кто был с ним достаточно хорошо знаком, поманил Сашу в коридор.
- Чего тебе? – недовольно пробухтел Сашка, которого друг оторвал от пышногрудой шатенки-интерна.
- У Никольской в автобусную остановку врезался джип. Пьяный водитель не справился с управлением, есть пострадавшие, - по-военному коротко сообщил Никита.
Саша быстро прикинул, чей это участок, и беззаботно пожал плечами:
- А я при чём? Это не наша территория.
- На этой остановке была Анжелика. Она из женской консультации возвращалась.
Сашка нахмурился, пытаясь вспомнить, что его связывает с обладательницей этого красивого имени, а потом громко охнул и уставился на друга:
- Да иди ты… Это же Лёшкина жена!
Никита мрачно кивнул.
- Она жива? Сильно пострадала? Пусть везут к нам, я…
Князь оборвал друга властным взмахом руки:
- Она оказалась ближе всего к машине, Саш. Хоронить придётся в закрытом гробу.
Сашка с трудом сглотнул, беспомощно посмотрел на друга:
- Как же мы Лёшке-то скажем, он же завтра из командировки приезжает!
Никита печально вздохнул и развёл руками.
***
Мрачные воспоминания прервала сияющая, чуть смущённая мордашка Любаши, выглянувшей на балкон и прощебетавшей: