Краснолицый седоусый атлетического телосложения мужчина в добротном, но отнюдь не щегольском мундире недовольно повёл седой лохматой бровью:
- Что ж Вы, сударь, так городовыми-то командуете? Не отрекомендовались, бумаг никаких не представили, а уж поди-ка!
Вот чёрт, увлёкся. Ладно, придётся исправлять промах. Я вежливо поклонился:
- Корсаров Алексей Михайлович.
- Да уж знаю, - пробурчал незнакомец, - полковник Ягупов я, Аристарх Дмитриевич, полицмейстер нашего славного Семиозерска. А Вы к нам с проверкой прибыли?
Угу, так и вспомнишь нетленное: «К нам едет ревизор». Нет уж, роль Хлестакова мне никогда не нравилась, будем максимально честны. Я вежливо улыбнулся, даже скорее обозначил улыбку, чуть приподняв уголки губ:
- Никак нет, я тут в отпуске, если можно так сказать…
Полицмейстер усмехнулся, даже пальцем шутливо погрозил:
- И в краткий миг отдыха не оставляете дел служебных? Понимаю, очень хорошо Вас понимаю, Алексей Михайлович, сам такой же.
- Софья Витольдовна попросила помочь, - я развёл руками, - не мог отказать даме.
Аристарх Дмитриевич крякнул, провёл ладонью по шее и перешёл на заговорщицкий шёпот, опасливо оглянувшись по сторонам:
- Право слово, не для пересудов будь сказано, я Софье Витольдовне и сам отказать не смею, чем она частенько и пользуется, мда-с. Весьма решительного нрава сударыня, а Вы ей, простите, кто будете?
Пришлось уделить ещё пару минут краткому рассказу о том, как меня занесло в дом госпожи Абрамовой. Конечно, история была, что называется, по мотивам, всей правды я, естественно, сообщать не стал, но, самое главное, господин полицмейстер мне поверил и даже позволил помочь следствию. А с другой сторону, что он теряет? На лавры победителя я не претендую, о чём в ходе беседы деликатно намекнул, а в случае провала списать все огрехи на столичного следователя всегда приятно. Мол, не виноватая я, он сам пришёл и всё испортил.
Убедившись, что я не проверяющий из Петербурга, а лицо частное, пусть и заинтересованное, Аристарх Дмитриевич расплылся в улыбке, крепко пожал мне руку, чуть не расплющив пальцы, и пророкотал весенним громом:
- Искренне рад знакомству, Алексей Михайлович. Прошу в дом, Вам ведь, наверное, комнату, где убиенную нашли, осмотреть надобно?
- Совершенно верно, - я вежливо поклонился.
- Так идёмте, - полковник Ягупов прошёл в дом, не удостоив городового, распахнувшего перед ним дверь, даже кивка.
Я убедился, что назначенный мной в художники служивый, пыхтя от усердия и даже кончик языка высунув, старательно копирует на листок замеченные мною следы, и направился следом за полковником. Надо бы ещё попросить, чтобы как следует всё вокруг дома осмотрели, да как бы городовые от усердия и дом по брёвнышку не разобрали. Мне-то, конечно, всё равно, но хозяева вряд ли обрадуются, а у них и без того повод для скорби имеется.
У спальни хозяйки нас встретил ещё один рослый широкоплечий городовой, удивительно похожий на классического былинного богатыря, из тех, что будят проезжего путника ударом палицы и шутки ради меряют на себя обнаруженный на дороге гроб. Ещё и крышкой сверху просят закрыть, мда.
- Аникеев, в комнату никто не заходил? – строго, пожалуй, даже излишне строго вопросил Аристарх Дмитриевич.
Городовой вытянулся, став ещё внушительнее, расправил плечи и гаркнул так, что у меня даже в ушах зазвенело:
- Никак нет, Ваше Высокоблагородие!
Мне некстати вспомнился Мишка Квакин из зачитанной до дыр в детстве повести «Тимур и его команда», который на витиеватое обращение заметил, что, мол, могли бы дурака и попроще назвать. Я прикусил щёку изнутри, подавляя неуместную весёлость, мне, между прочим, надо не улыбкой блистать, а проницательностью столичной удивлять. А её, по закону подлости, в нужный момент может и не оказаться.
- Задержанный где? – продолжил чинить допрос городовому Аристарх Дмитриевич.
- Как Вы и приказали, Ваше Высокоблагородие, в кабинете под охраной, Васильков с него глаз не спускает.
- А подозреваемый?
- В своей комнате, под охраной Орехова.
Хм, интересная градация, задержанный, я так понимаю, супруг убиенной, а подозреваемый кто же? Уж не племянник ли?
Господин полковник меж тем удовлетворился ответами и с всевозможным почтением указал на меня, отрекомендовав:
- Это Корсаров Алексей Михайлович, следователь из Петербурга. Он будет дознание проводить, ему во всём помогать и все его приказы беспрекословно выполнять.
- Будет сделано, Ваше Высокоблагородие! – рявкнул Аникеев и перевёл на меня полный безграничной собачьей преданности взгляд, от которого мне стало неуютно, словно я верный прихвостень кровожадной барыни Салтыковой, не меньше.