— Ну конечно! Вы готовы даже стать на сторону раба против своей жены! Что бы ни случилось, я никогда не бываю права. Никогда! — И она презрительно фыркнула. — Ничего себе, приветствие! А если даже так, то с какой стати этот ничтожный раб должен приветствовать меня улыбкой?
— Бедняга хоть и раб, но родился он джентльменом.
— Джентльмен, нечего сказать! Проклятый бунтовщик, которого следовало бы вздёрнуть!
Глубоко посаженные глаза сэра Джеймса задумчиво рассматривали привлекательное лицо леди Корт.
— Неужели в вас нет ни капли жалости? — спросил он. — Вы меня просто удивляете. К тому же вы на редкость непоследовательны. Вам понравился этот парень на Барбадосе, что вы не могли успокоиться, пока я не купил его вам и вы не сделали из него грума, а теперь…
Но его речь была прервана ударом хлыста по столу.
— Я не желаю больше слушать! Вам нравится унижать меня и выставлять в дурном свете, но я знаю, что мне делать в следующий раз. Я разукрашу хлыстом всю его наглую физиономию! Это отучит его насмехаться надо мной.
— Весьма благородный поступок, — с горечью ответил сэр Джеймс, — и на редкость храбрый по отношению к человеку, который не может вам ответить.
Но леди Корт больше не слушала его. Удар её хлыста разметал по столу письма, которые внезапно привлекли её внимание.
— Не было пакета из Англии? — спросила она, и сэр Джеймс заметил, как участилось её дыхание.
— Я как будто уже говорил о королевских делах. Всё лежит здесь на столе, где, как вы изволили заметить, следует завтракать.
Леди Корт стала рыться в груде писем, рассматривая каждый пакет.
— А мне были письма?
Прошло ещё несколько секунд, прежде чем внезапно сжавшиеся губы сэра Джеймса раскрылись для уклончивого ответа.
— Я ещё не всё просмотрел.
Леди Корт продолжала копаться в письмах, её супруг наблюдал за ней исподлобья.
— Ничего нет? — удивлённо и разочарованно спросила она, нахмурив тонкие брови. — Совсем ничего?
— Вы же сами смотрели, — последовал ответ.
Леди Корт отвернулась, теребя пальцами нижнюю губу. Сэра Джеймса горько позабавило то, как её яростная обида была сразу же забыта, а гнев на дерзкого раба сменило иное чувство. Медленно направившись к двери, леди Корт внезапно остановилась, уже положив руку на дверную ручку, и спросила мягким, вкрадчивым голосом:
— И вы не получили ни слова от Джеффри?
— Я уже сказал вам, что не просмотрел всю почту, — не оборачиваясь, ответил сэр Джеймс.
Но его супруга всё ещё не уходила.
— Я не заметила его почерка ни на одном конверте.
— Значит, он не написал мне.
— Странно, — протянула леди Корт. — Очень странно. Он должен был сообщить, когда нам ждать его.
— Я не очень жажду узнать эту новость.
— Ах, вы не жаждете? — Краска бросилась ей в лицо, а гнев вспыхнул с новой силой. — А я? Вы, конечно, не думаете обо мне, запертой, как в тюрьме, на этом мерзком острове и лишённой всякого общества, кроме коменданта и священника с их безмозглыми жёнами! Я всем пожертвовала ради вас, а вы каждый раз злословите, только я познакомлюсь с кем-нибудь, кто может говорить о чём-нибудь, кроме сахара, перца и цен на черномазых! — Леди Корт умолкла, и сразу же воцарилась тишина. — Почему вы не отвечаете? — взвизгнула она.
Загорелое лицо сэра Джеймса побледнело. Медленно он повернулся в кресле.
— Вы желаете, чтобы я ответил? — В его голосе послышались угрожающие нотки.
Но леди Корт, вне всякого сомнения, этого не желала. Не дожидаясь ответа, она вылетела из комнаты, хлопнув дверью, так как не могла не знать, какую опасность таил в себе гнев, внезапно охвативший её супруга. Но никакие эмоции не могли надолго завладеть этим апатичным человеком. Сэр Джеймс откинулся в кресле, помянул чёрта и вздохнул. Снова развернув лист бумаги, который всё это время был у него в руке, он погрузился в чтение, а потом долго сидел, охваченный мрачными мыслями. Наконец он встал, подошёл к секретеру, стоящему между открытыми окнами, и запер в него письмо и томик, переплетённый в пергамент. Только после этого он обратился к ожидавшей его остальной корреспонденции.
IV
Тоска леди Корт по изысканному обществу, доставлявшая немало страданий её домочадцам, получила некоторое утешение на следующее утро, когда «Мария Моденская» приблизилась к острову Невис — огромной зелёной горе, словно выросшей среди моря, — и бросила якорь в Чарлзтаунской бухте.
Мистер Корт, горевший нетерпением сойти на берег, уже отдал стюарду Джейкобу распоряжение относительно выгрузки его вещей, когда в каюту вошёл капитан Блад.
— Высадку, очевидно, придётся отложить до завтра, — сказал он.
— До завтра? — изумлённо уставился на него Джеффри Корт. — Но ведь это Невис, не так ли?
— Безусловно. Но прежде чем высадить вас на берег, следует решить небольшое дело, касающееся платы за проезд.
— Ах, вот оно что! — с презрением промолвил мистер Корт. — Я же сказал, что плата — на ваше усмотрение.
— Ну что же, ловлю вас на слове.
Джеффри Корту не понравилась улыбка капитана, которую он понял по-своему.
— Если вы измерены заняться вымогательством…
— О, нет, что вы, никакого вымогательства. Плата будет самой умеренной. Садитесь, сэр, и я вам всё объясню.
— Объясните? Что?
— Садитесь, сэр, — властно повторил Блад, и сбитый с толку мистер Корт предпочёл подчиниться.
— Дело вот в чём, — начал капитан Блад, усевшись на кормовой рундук[83] спиной к открытому окну, сквозь которое в каюту проникали яркие солнечные лучи и доносились крики торговцев, которые, подъехав к кораблю на лодках, предлагали овощи, фрукты и дичь. — В данный момент я бы просил вас, мистер Корт, считать себя в определённом смысле заложником. Заложником моего очень близкого друга, который в настоящее время является рабом вашего кузена — сэра Джеймса. Вы сами рассказывали, как ценит и любит вас Джеймс, поэтому нет оснований для беспокойства. Короче говоря, сэр, свобода моего друга — плата за ваш проезд, которую я попрошу внести вашего кузена. Вот и всё.
— Всё? — переспросил Джеффри Корт, выпучив глаза и задыхаясь от бешенства. — Но это насилие!
— Не смею вам возражать.
Мистер Корт изо всех сил старался сдержать свои чувства.
— А если сэр Джеймс откажется?
— О, зачем вам травмировать себя такими неприятными предположениями? Сейчас ясно одно: если сэр Джеймс согласится, вас немедленно высадят на берег.
— А меня интересует, сэр, что будет, если он не согласится?
Капитан Блад любезно улыбнулся.
— Я человек порядка и люблю всё делать вовремя. Предугадывать будущее в большинстве случаев означает попусту терять время. Мы не будем обсуждать такую возможность по той причине, что она, по-видимому, никогда не станет явью.
— Но это… это чудовищно! — вскочив, завопил мистер Корт. — Разрази меня гром, сэр, но своими действиями вы рискуете навлечь на себя немалую опасность.
— Я — капитан Блад, — последовал ответ. — Поэтому не думайте, что меня может испугать какая бы то ни было опасность.
Это сообщение вынудило мистера Корта отбросить всякую сдержанность. Его лицо побагровело, глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит.
— Вы — капитан Блад? Этот проклятый пират? Хотя, так или иначе, мне наплевать, кто вы такой…
— Чего же вы тогда так разволновались? Единственная моя просьба к вам — не покидать своей каюты. Мне, конечно, придётся выставить у дверей караул, но в остальном вы не будете испытывать никаких неудобств.
— И вы полагаете, что я подчинюсь?
— Могу заковать вас в кандалы, если вы предпочитаете это, — учтиво предложил капитан Блад.
Мистер Корт, с ненавистью глядя на собеседника, всё же решил, что лучше обойтись без кандалов.
Выйдя из шлюпки, капитан Блад направился к резиденции вице-губернатора — великолепному особняку с зелёными жалюзи на окнах, который возвышался на берегу моря, окружённый пламенеющими азалиями. Воздух вокруг был напоён ароматом апельсинов и ямайского перца.