— Если бы не ваше хладнокровие, этот Сиверс загубил бы нам все дело.
Я попрошу главнокомандующего, чтобы он убрал его куда-нибудь подальше!
— Я буду вам взаимно благодарен, — сказал Новосельцев.
— А это, значит, ваш самый удалой гусар? — обратил Милорадович взор на Ржевского. — Расскажите, поручик, как вам удалось незаметно подобраться к позициям Понятовского?
— Мы обмотали копыта лошадей тряпками, а их самих вели в поводу и накрыли веревочными попонами, в которые воткнули ветки, — пояснил Дмитрий. — Сами тоже накрылись одеялами, чтобы не «светить» доломанами и киверами. Шли поймой речки Мочи, под прикрытием кустарников — так и добрались до самой деревни. Правда, вперед я послал несколько удальцов, которые «сняли» пару польских постов.
— А ведь другой командир погнал бы эскадрон вскачь на деревню и положил половину своих людей, — поморщился генерал и снова просиял:
— Благодарю, поручик, за службу! Я обязательно представлю вас к Анне!
— У него уже представления на полный набор Анн, — доложил с улыбкой полковник. — Теперь Владимир положен. А еще хорошо бы вне очереди штаб-ротмистра присвоить — эскадрон Ржевского лучший в моем полку.
— Дадим и Владимира и новое звание, — пообещал генерал. — Для хорошего воина наград не жалко! В эскадроне к Ржевскому приластились Бекетов и Арцимович.
— Ваше благородие! Не желаете ли откушать отбивную из польской лошадки? Самый филей! Под рейнское светлое!
— Где это вы смогли разжиться рейнским?
— В доме у местного попа, — пояснил Арцимович. — Его облюбовал для постоя польский полковник, но комфортом насладиться не успел — остался без головы. Но что рейнское, он наверняка на поповну зарился: вот уж краля так краля! Твои полячки и смолянки от зависти бы позеленели, увидев этакую красаву! Дебела, румяна, глазаста, величава — и все это в осьмнадцать лет!
— Для чего ты мне ее расписываешь?
— Как для чего? Ты ведь уж месяц скоромишься после монахини! Ужель не тянет плоть молодецкую потешить?
— Тянет, — неожиданно для себя признался поручик. — А уж после отбивной да под рейнское — потянет вдвойне. Так что не буду я есть вашу конину.
— Голодным пойдешь поповну умасливать? — едко усмехнулся Бекетов.
— Ну не зна-аю… Впрочем, ты мэтр, тебе виднее.
— Где попово подворье? — спросил Ржевский и подтянул к себе сапог.
Глава семнадцатая
Обольщение поповны
Дом служителя культа сразу выделялся на фоне серых крестьянских изб: новый, высокий и осанистый. Стоял он на краю деревни и был полуокружен яблоневым садом, в котором преобладала антоновка.
Ржевский энергично поднялся на крыльцо, вошел в сени и наткнулся на солдата.
— Майор Голутвин здесь? — спросил он.
— Да, ваше благородие, — изобразил полуфрунт денщик.
— Хорошо, — кивнул поручик и вошел в избу. В ней только-только сели вечерять. На столе стояло изобильное угощение и пара бутылок вина, а за столом сидели поп (определил по окладистой бороде), попадья (румяная и дородная тетка), поповна (ох, глазаста, свежа и титяста!) и приснопамятный майор (здоровенный артиллерист, судя по кантам).
— Майор Голутвин? — спросил Ржевский строго.
— Ну, я.
— Вам надлежит срочно прибыть к генералу Милорадовичу, — козырнул поручик и протянул майору бумажный треугольничек. Тот взял его с недоуменным выражением лица, развернул, прочел галиматью, сочиненную поручиком, вздохнул, развел руками перед поповым семейством и стал собираться в дорогу. Поручик же сел в сторонке на табурет и сказал:
— Посижу немного в тепле. Путь был неблизким. Через пять минут майор вышел наружу, а поп поглядел на гусара и сказал:
— Не откажи, воин, моему гостеприимству. Садись к столу: чай, ужинать тебе не пришлось?
— И обедать тоже, — признался поручик, причем ни грамма не соврал. За ужином естественно завязалась беседа, градус оживления которой был поднят градусами вина из одной бутылки, выставленной майором.
Вторую оставили на его возвращение (после кружочка в 20 верст).
Беседу вел, естественно, батюшка, попадья вставляла вопросы типа «сколько же лет вам, Дмитрий?» и «давно ли служите при генерале?».
Поручик же излагал гостеприимным хозяевам свою байку: служит адъютантом у генерала Милорадовича, часто разъезжает с поручениями вроде этого, поместье у него небольшое, жениться ему до 30 лет не полагается, с девушками целоваться можно, но не всерьез…
— А я видела вас вчера в окошко! — вдруг сказала поповна. — Вы скакали впереди всех с саблей в руке и на какой-то странной лошади, увитой ветками. А потом проскакали обратно за околицу, к лесу. После этого пушки перестали стрелять, а вскоре в деревню вбежала толпа наших пехотинцев и выгнала всех поляков. Вы этих артиллеристов поубивали?