— Ну, сукины дети, вы сумели сохранить порох сухим в своих пистолетах и мушкетонах? А ну покажь — под плащом, конечно. И для пробы выстрелил из одного подозрительного пистолета. Выстрел состоялся, ротмистр засмеялся. Через полчаса бодрой рыси показалось поле боя, где уже трудно было отличить французов от союзников: все бойцы были в жидкой грязи и мало кто говорил по-русски.
— Заходим с тыла, с запада! — приказал Ржевский, опять оказавшийся в голове гусарской колонны. — Там точно должны быть одни французы! За проливным дождем и в горячке боя сражающиеся не заметили вовремя кавалеристов и потому стали ложиться под их сабли как жнивье под серпы. Опасаясь завязнуть в этой толпе, ротмистр все время командовал гусарам «разворот» и «отскок» и лишь после этого новую атаку. Поражаемые штыками пруссаков и саблями русских французы не выдержали и побежали к краю плато, на запад. Были они такими отчаявшимися и жалкими, что ротмистр скомандовал «В плети их!» и первым стал хлестать по мокрым спинам. Добежав до обрыва и увидев внизу вздувшуюся бешеную реку, многие французы падали на колени и просили пощады, но неразумные прыгали вниз. Их трупы долго еще находили в Кацбахе и даже в Одере, куда впадает Кацбах. Последующие два дня гусары были в авангарде армии Блюхера, следуя по пятам за французами и кусая за эти пятки. В частности, 16 августа при переправе через реку Бобер дивизия Пюто была отрезана от главных сил и в половинном составе попала в плен (более 3 тыс. вместе со своим генералом). Макдональд отступил к Бунцлау. Блюхер собрался его атаковать, но тут пришло известие, что Наполеон одержал очередную крупную победу: под Дрезденом, над Богемской армией. И ставший уже великим (во мнении немцев) полководец Блюхер отвел свои войска на разумное расстояние от французов. Примерно в эти же дни (11 августа) Северная армия сумела отразить движение корпуса Удино на Берлин, а генерал фон Бюлов в сражении при Гроссберене тоже стал знаменитым (как же, около 4 тыс. изъял из армии Наполеона, в том числе 1800 пленных). И в эти же дни (13–14 августа по старому стилю) состоялось крупное сражение под Дрезденом, к которому вышла в ходе своего наступления с юго-востока (по долине Эльбы) Богемская армия. Уходя к Бунцлау Наполеон оставил в Дрездене корпус Сен-Сира (30 тыс. при 70 орудиях) — притом, что здесь было сосредоточено множество боеприпасов, продовольствия и обмундирования для французской армии.
О том что в Богемской армии собралось более 230 тыс. солдат, Наполеон и не подозревал, считая основной Силезскую армию. И вот эта огромная толпа вооруженных людей подступила 12 августа к стенам Дрездена (впрочем, некоторые историки насчитывают в действующей части армии лишь 170 тыс. чел). Генерал Моро (бывший герой Франции, которого Александр вызвал к себе в советчики из Канады) очень рекомендовал начать приступ немедленно. Но оказалось, что у стен пока собралось лишь 87 тыс., а этого, по мнению командующего Шварценберга, было маловато для безусловной победы. А 13 числа в Дрезден вошел Наполеон со своей Старой гвардией (две дивизии гренадеров, около 10 тыс. чел). К этому времени штурм уже начался, но в нем сначала участвовали только австрийцы. Не имея фашин и штурмовых лестниц, они топтались под стенами крепости почти без продвижения вперед. Когда же Шварценберг узнал о прибытии гвардии Наполеона, он остановил наступление. Александр его поддержал, приказ был отдан, но вовремя в части не доставлен и в 4 часа вечера продолжал действовать другой приказ: на всеобщий штурм. К 5 часам австрийцы захватили два редута, а пруссаки — Большой сад. Русские части под командованием Винценгероде атаковали вдоль Эльбы и неожиданно попали под перекрестный артиллерийский обстрел со стороны редутов и с другой стороны реки, куда уже выходила Молодая гвардия Наполеона. В 6 часов вечера французы вышли из города и вынудили осаждающих отойти на высоты, окружающие Дрезден. За ночь к Наполеону подошли еще два корпуса под командованием маршалов Виктора и Мармона (53 тыс), что существенно уравняло шансы сторон. И он начал решительное наступление (по шахматному принципу: белые начинают и выигрывают). В центре у союзников были сосредоточены значительные войска, и Наполеон их толком не тревожил, направив свои удары на фланги. В итоге левый фланг австрийских частей (корпус венгерского генерала Дьюлаи) был обойден кавалерией под командованием самого Мюрата и принужден частично к сдаче. Шел опять-таки проливной дождь и Мюрат крикнул командиру австрийской дивизии Мецко:
— Сдавайтесь! Ведь ружья у вас не стреляют.
— Мы будем отбиваться штыками.