Ах, как хорошо ехать вот так, без спешки, любоваться домами и мечтать, как станет солнечно и эти красивые окна подернутся вуалью легких штор, а потом, я очень в это верю, и более плотной защитой. Сидящий рядышком Тишка кинулся с обнимашками, заслонив Саре обзор. Пришлось ему скоренько брать себя в руки, наша призрачная подруга имела что сказать по этому поводу. Бедняжка и так страдала от постоянной тряски изображения. Надо как-то стабилизировать подвеску, действительно, Саре не может быть комфортно. Я дышу, шевелюсь, экипаж трясет, не асфальт чай, брусчатка. Как бы добиться эффекта невесомости для отдельно взятого предмета?
— Левитация! — Перед глазами так и стояли парящие следом за Рориром кочаны. Ой! Ой, голосочек-то у меня ого-го, даже лошади шарахнулись, не то, что пассажиры коляски.
— Нина хочет, чтобы Сарочку не трясло, — Тишка-толмач был крайне доволен своей полезностью семье. Ведь раньше он только доставлял хлопот. Действительно, взрослеет.
— Гунар, ты сможешь?
— Сам должен был догадаться. Сейчас приедем, снимешь брошь, сделаю временное, это не сложно.
В ресторации, которую выбрал Ваен было довольно людно, насколько я понимаю, тут рядом что-то правительственное, вроде того департамента, где мне уже доводилось бывать. Вот служивый, неплохо обеспеченный народ и столовался.
Мы неудачно попали, к обеду, и долго ждали заказ. Гунар колдовал над брошью, остальные рассматривали публику. Мужчины, мужчины в штатском, мужчины в форме и ни одной дамы. А хотелось бы рассмотреть этих местных дам получше. Вкусу Нитты я доверяла, но мне нужен наряд, демонстрирующий статус. Вот покушаем и поедем смотреть на леди, планировалась прогулка в парке.
Мои не в меру колоритные спутники привлекают слишком много внимания. Какого черта я позволила нас притащить в эту пафосную столовку? Плащем я весьма довольна, но его пришлось снять! На нас косились, кто пренебрежительно, кто надменно, но пока вели себя в рамочках. Ваен сегодня просто денди в черном, и, кажется, хорошо известен местной публике. Благородная седина Гунара и фибула мага на его плече также не располагали к фривольности.
Кормили неплохо, но такой порции даже ребенку маловато, а потому весь стол был заставлен небольшими тарелочками и на каждой, новое блюдо. Я такое обилие только в японских фильмах видела. Нуте-с, попробуем.
Не уверена, что мне нравится так питаться. Нет, все вполне вкусно и даже экзотично, но это не еда, это дегустация. Кира с Дорашем, похоже, остались голодными. Ваен уже понял свою ошибку, и немного смущался.
— До дома потерпим, — высказал всеобщее мнение Тит. В ожидании десерта он демонстрировал Саре обстановку. Бежевый камень стен, затейливая бронза ограждения вип-зоны, в которой нам не нашлось места, свет над каждым столом, льющийся ниоткуда. Добротно и уныло, если бы не резные столбы, инкрустированные все той же бронзой. Одно радует, этикет здесь попроще, нет безумного количества приборов. Да тут и вилки-то еще двузубые, но изящные, это да.
Наше уединение внезапно нарушили. Не подавальщик. Двое в черных коротких плащах. Ваен одет сегодня очень похоже и тоже при оружии. Он всегда при оружии, но не всегда это демонстрирует. Пришедшие синхронно изобразили удар кулаком в грудь, поздоровались, надо полагать, безразлично мазнули взглядом по мне и Тишке, заострили внимание на Кире и Доше, как-то не вербально сообщили, что оценили статус Гунара и сосредоточились на Ваене.
— Ваше высочество, — синхронный поклон, — необходимо ваше присутствие во дворце. Королю вдруг стало хуже.
Внезапная мертвенная бледность друга напугала до колик. Он вскочил, едва не опрокинув стул.
— Идем.
— Я с тобой! Гунар? — Люди в черном недовольно хмыкнули.
— Разумеется!
Мы с Гунаром хорошо работаем в паре, так что за жизнь величества еще поборемся. Статус Ваена сейчас удивил, но это можно пока отложить. Он наш друг и ему нужна помощь. Пока важно только это.
— Идем все, некогда разделяться. Капитан-наиб, позаботьтесь. — Кивок в сторону стола, надо полагать — команда оплатить.
У крыльца ресторации ждал целый отряд. Ехать на коне перед всадником мне совсем не понравилось. Сказали, что в коляске не пустят. Ладно, верю.
Конец первой книги.