Фарх-ар осторожно потянул из моих рук грубоватое творение, повертел, помял, посмотрел на свет, нахмурился в раздражении.
— Не пойму как. Как сделала? — ух, как я не люблю, когда на меня давят, да плевать на твои два десять роста, разрычался тут!
Сзади рыкнуло в ответ, это Кира, хорошая моя, решилась подойти к соплеменникам ради того, чтобы безбашенную приемную мать подстраховать. Знает, что за мной не заржавеет, а вокруг пьяные оружейники. Поднимут гостей на клинки только так.
Мда, молодец, Нина! Успокоительное пей, Нина, не стесняйся, и почаще, почаще.
— Привози правильной шерсти, уважаемый, научу, — примирительный тон удался не вполне, но гость уже сосредоточился на Кире.
— Киран-ир-насса, ты приглашена к шаману племени Пятнистого кота — Фарх-ар победоносно на меня взглянул, — тебе сказали? Мы выходим завтра.
За спиной подавилась воздухом Кира. Все-таки басурманин попытался ее сманить, даже повелительные интонации использовал, гад, знал же о Кириной проблеме. Этот воин не слышал, о чем мы договорились с шаманом Халахом, глушилка ведь была, и, видимо, действовал по старому плану. Или на свой страх и риск. Зачем же им понадобилась моя девочка? В самаритянство я что-то не очень верю, слишком степняки настойчивы, но ссорится не след, вдруг с заклятым поводком не управятся ни Гунар, ни Ваен?
— Кира остается дома, уважаемый, так мы решили с вашим шаманом, — и чтобы не расслаблялся, добавила, — посоветуйте, уважаемый, какой подарок уместен для почтенного Халаха?
Ну, конечно, нашел способ отыграться, гад, ткнул пальцем в запасную жаровню с парой барбекюшных решеток. Что, думал дрогну? Ха!
— Кира, девочка, позови Дука, он ведь доделал ту, круглую, со складными ножками?
— Сама принесу, — буркнула моя амазонка, — и скрылась в недрах мастерской.
— Я вижу, вам понравилось наше угощение. А скажите, уважаемый, нельзя ли привезти мяса для нас, минуя ваших скупщиков. Мы бы заплатили не меньше…
Дальше пошел отчаянный торг, с которым я бы ни за что не справилась, если бы не сообразительная Нитта. Она прислала мне в помощь дядьку Тулака, и торг пошел уже не между мною и Фархом, а между оружейниками и кочевниками. Дядька Тулак ткнул меня в плечо, чуть ключицу не погнул, и мотнул головой, иди, дескать, все что могла, ты на благо друзей-оружейников сделала.
А я что, я ничего, я только рада. Чуйка подсказывала, что парочка местных законов торговли таки была нарушена.
Шаман Халах сидел там же, где я его оставила, терпеливо дожидаясь своих соплеменников. Подначиваемая мною, Кира, робко преподнесла ему походную жаровню. Шаман был мудр и сумел как-то успокоить мою амазонку, вынудив ее объяснять, как складываются эти хитрые ножи, позволяющие использовать эту штуку и на воле и, допустим, в шатре. Хорошо! Кира перестанет паниковать без причины, а Халах присмотрится к ее поводку поближе. А у меня дела, оружейники начали рассасываться, пора за уборку.
Как уходили кочевники, как Кира чистила мангалы магией, как парни и Нитта убирали остатки мяса, я не видела, потому что застыла обтекшим сталагмитом над собственной чашкой. Она была полна монеток не самого низкого достоинства. А я и забыла, Дук же объяснял: брать еду у вдовы настоящему мужчине невместно. Странное это было чувство, двойственное, и деньгам рада, и заступников благодарила искренне. Потом плюнула, нечего со своим уставом да в иной мир. Кто я такая, чтобы обременять этих честных сильных людей ненужной им благодарностью?
И вообще, пир — это уже прошлое, а мне предстоял трудный разговор с Кирой и магами, не мешало бы подготовиться и хотя бы первые три вопроса сформулировать.
Семейный совет начался раньше, чем я предполагала. Мы с амазонкой были сыты, мужчины охотно ели разогретое мясо, Кира, умничка, сообразила и отбила изрядную порцию у нахальных, вечно голодных братьев. Капустный салат настрогать не штука, вот и пригодилась кисленькая водичка из аптеки, Гунар удивился, но наворачивал салатик охотно.
— Нина растеряна и зла. Кира боится. — Спасибо Сара, всех сдала, ничего не утаила. Раздражение пенилось в крови едкой отравой. Так как я молчала, думая страшную, неожиданно накрывшую не хуже пресловутого медного таза, мысль, рассказ о кочевниках начала сама амазонка.
Я не слушала, я приходила в себя от осознания, что все мои нервные всплески, это непросто накопленная усталость, ведь если считать свернутое время, то рабочий день у меня часов пятнадцать в сутки, которые, кстати, тут около двадцати двух часов.