Брусчатка втекла на какую-то площадь, в центре которой стоял памятник, окруженный невысоким парапетом. Спутница моя явно настроилась туда присесть. Я было воспротивилась, ведь если эта пьянь завалится, мне эту бой-бабу не поднять, а без ее плаща — каюк. Если она заснет, то ей и в плаще — каюк, температура, по ощущениям, очень минусовая, да еще влажно.
Памятник оказался неработающим фонтаном, за парапетом плескалась вода, которой моя спутница явно вознамерилась попить. Да и пусть ее, лишь бы не спала, хотя у меня волосы вставали дыбом от брезгливости. Дождавшись, пока дылда напьется, я решительно вернулась на свое место под плащом, продрогла за полминуты.
— Ты кто? — Смотри-ка, очнулась. Голос хоть и хрипловатый, но вполне приятный и уже без пьяных обертонов. А вот к диалогу подготовиться не додумалась, плохо, Нина, очень плохо.
— Я — твоя измученная совесть! — Зачем я так недружелюбно? Вот характер, бязательно надо надерзить, когда нечего сказать. — Нина я. Меня из-за тебя с работы выгнали. Так что за тобой должок, магичка.
— Как ты смеешь! Да я тебя прибью за такое нахальство! — вяло возмутилась моя спутница. Справедливо возмутилась, согласна, но не убедительно.
— Ну прибьешь, и что дальше? Скажи спасибо, что я тебя от самой таверны волокла. А могла бы бросить и плащ забрать. Это, между прочим, из-за тебя меня в одном платье выкинули.
Жаль, что сидели мы спиной к луне и разглядеть выражение лица собеседницы не удавалось. Длинное молчание разбавлялось дыханием, разогретое подъемом на гору тело стало стремительно мерзнуть без движения и я рискнула заговорить:
— Пошли, что ли, дальше, холодно.
— А некуда дальше, меня тоже с работы выгнали, — последовал вялый ответ.
— А живешь ты где?
— Похоже, нигде. А ты?
Такой простой вопрос и такой сложный на него ответ. Неожиданно для себя самой, я отважилась. Мои спонтанные решения всегда были удачными, всегда! Может, и сейчас повезет? В крайнем случае намекну, что дамочка сильно пьяна и ей пригрезилось.
— Я тоже нигде. Тебя как зовут?
— Кириарнисса. А ты Ниана, я тебя помню.
— Я предпочитаю Нина, а ты, если не возражаешь, Кира. — В темноте права качать не так страшно, усмешка так и лезла на лицо, хорошо, что меня не видно.
— Ты слишком смела для простой подавальщицы из портовой таверны, — угрозы в тоне Киры не чувствовалось.
— А я не Ниана, Кира. И, уж точно, не простая! Я из другого мира.
Судорожный вдох в темноте, минута томительного молчания, и, наконец, магичка выхохнула, на ее пальцах опять полыхнул огонь, осветивший наши лица. Так мы и застыли, глядя друг другу в глаза, меряясь взглядами, сканируя друг друга, пытаясь определиться с отношением к противнику?…соратнику? Одутловатое от пьянства, большеротое лицо особой симпатии не вызывало, но выбора-то все равно нет. Да и спокойная она, если еще не прибила, то, может, и обойдется?
— Так, — прервала патовый поединок взглядов Кира и погасила огонь, темнота сразу стала гуще, лишь слегка белели кисти рук, не укрытые плащом, — так. Погоди-ка чуть-чуть.
Она по особому сложила пальцы на обеих руках, лишь мизинцы торчали. Выпрямила спину, из-за чего одно мое плечо лишилось теплого укрытия, глубоко вздохнула и резко выдохнула облако едва видимого в темноте, но сногсшибательного белесого смрада. Я бы поклялась, что этот перегар можно поджигать, настолько удушающей была вонь. От кашля плащ с плеча сполз еще больше, а эта дылда хрипло хихикнула и зажгла светлячок.
— Заклинание протрезвления. Такой вот побочный эффект, извини. — Она разогнала облако вони рукой, стало легче. — Теперь я способна тебя выслушать, говори. — Приказной тон выбесил мгновенно. На приказы у меня аллергия, деспотичная мамуля постаралась.
— Вот что, Кира. Со мной очень легко договориться, но приказы не исполняю, эффективнее просто попросить. — Пауза, которую мне пришлось взять, чтобы вернуть самоконтроль над вспенившимися эмоциями, придала весомости моему неоправданно смелому заявлению. — Но! Раз начала, все расскажу, только давай устроимся где-нибудь, где тепло.
Кириарнисса глубоко задышала, это было хорошо слышно в ночной тишине, все-таки я ее разозлила, эту амазонку. У нее меч, у нее плащ, без которого мне кранты, и меча не надо, а я тут развяньгалась, как в родной слесарке после пятиминутки, вот дура.