Не знаю, что подействовало на мою потенциальную спасительницу, то ли безапелляционный тон, то ли она не протрезвела до конца и ей были до звезды взбрыки странной служанки, но она заговорила вполне спокойно, даже обреченно как-то.
— Из казармы меня попёрли, а на гостиницу денег не наберется, наверно. — Вот же ж, она такая же бездомная, как и я. И никакой реакции на мою иномирность.
— Долго квасила?
— Что квасила?
— Такое выражение, пьянствовала долго?
— Не знаю, но обязательно узнаю. Встань-ка. В плаще было зашито немного золота. Может, я его не все спустила?
Интересный способ прятать деньги от самой себя, одну монету Кира нашла за меховым подбоем на спине, а вторую — в воротнике. Находка ее явно взбодрила.
— Деньги, это хорошо. Да где их сейчас разменяешь? Ни на одном постоялом дворе мне сдачи не дадут с большого кергона. А вот прирезать могут. — И, видя, что я не понимаю, махнула рукой, — потом объясню, деньги нам сейчас не помогут. Ночь, никто не впустит все равно.
И за деньги не впустят? Странно, однако, но меня удачно отвлекли от расспросов. Помимо двух монет, очень крупного, как я поняла, достоинства, во внутреннем кармане, который трудно назвать потайным, обнаружился свиток какого-то документа.
Документ мы читали, укрывшись плащом и сотрясаясь от крупной дрожи. Читать я умею, это радует. Но этому обстоятельству можно поудивляться и потом, сейчас важно другое. Документ оказался дарственной на какой-то особняк.
— Тьма вас всех задери! Что за дрянь мне подсунули?!
— Почему дрянь? Разве особняк — это не решение вопроса ночевки? Он что, очень далеко?
— Я эту дарственную в кости выиграла. Еще удивлялась, что тот мужик отыгрываться не стал, — бормотала Кира, не слыша моих вопросов, — вот гаргулий потрох! Встречу — прибью!
— Кира, ты почему злишься? Особняк, это же хорошо!
— Хорошо, если только это не легендарный дом семьи Фукеш.
Последовало витиеватое ругательство. Местные идиомы изучу потом, а сейчас мне просто холодно. Даже здравый вопрос о том, кто и по какой причине перетащил мою душу в этот мир, легко удавалось затолкать на задворки сознания. Не до этого.
— Если там тепло, то меня все устраивает. Пойдем. Это далеко?
— Ниана, — голос дылды был таким проникновенным, как будто меня готовились посвятить в нечто сакральное, — все, кто владел этим особняком в последние сто пятьдесят лет помирали через несколько дней после того, как пытались его занять. Торопишься на тот свет?
— Аащщ, — зашипела я раздраженно.
А думать она не пробовала?! Одна ночь! Еще неизвестно сколько часов холода и тьмы, их надо как-то пережить. Сама же сказала, что те люди гибли за несколько дней. Уж одну ночь перетерпеть можно, лишь бы в тепле. Значит, будем убеждать несговорчивую подругу по несчастью.
— Насколько велика вероятность того, что мы погибнем в этом особняке за одну ночь, а Кира, подумай? И сколько шансов у нас выжить на улице? Ведь еще нет и полуночи, я правильно понимаю? — Мы инстинктивно прижимались друг к другу все теснее. От каменного парапета тянуло стылостью даже через меховой подбой, а ноги мучительно мерзли.
Кира посмотрела на небо, обернулась на луну, чему-то нахмурилась и решилась.
— Вставай, скоро поднимется ветер. Надо пройти эту улицу побыстрее. Ты права. Дом хотя бы от «лунного дыхания» защитит.
Не даром это ночное светило казалось зловещим. Лунное дыхание, это ветер? Задавать вопросы придется потом, рослая амазонка взяла такой темп, что разговаривать было некогда, потому что приходилось практически бежать, одной рукой стискивая полу плаща, а второй — контролировать непривычно длинное платье, чтобы не упасть. Кира, заметив мои затруднения, помогла подоткнуть подол за пояс передника. Это позволило несколько увеличить нашу скорость. И вовремя, ветер, несущий холодную колючую пыль, крепчал. Мы куда-то свернули, потом еще разок, и уткнулись в кустарниковую изгородь. Высокие, гораздо выше Киры, густо переплетенные, не знавшие секатора, скрюченные ветви пугали. Странное место. Занесенная пылью, но торная дорога упирается в эту преграду и заканчивается. А логичнее было бы — в ворота, или калитку.
— Потерпи чуток, — Кира на несколько мгновений, оставила меня без плаща. Этого хватило, чтобы на ветру продрогнуть до окаменелости, в одном платьишке-то. Плащ вновь оказался на моих плечах, а амазонка орудовала мечом, как мачете, воюя с ветками. Кустарник заплел вход. Мы, кажется, все-таки пришли.
Решетчатая кованая калитка распахнулась от мощного пинка, меня резко втянули за черту изгороди. Показалось большое строение. Может, оно и было зловещим, но этого я не видела, потому что мы со всех ног мчались к ступеням крыльца. Входные двери не заперты, но разбухли, створка поддалась нашим совместным усилиям не сразу и мы, все-таки, вошли. Надо признать, обошлось без приключений, что настораживало. Я чувствовала некую душевную смуту, но на это имелась куча причин, и дом, скорее всего, ни при чем. Было по-прежнему холодно, но ветра нет, уже счастье.