– Слышь, ты, свинья супоросная, мы тебе пасть оставим отклеенной, но если ты хоть слово!
И выразительно подносит к её лицу кулак.
– Атас, менты, – шипит второй.
Линино сердце пускается в пляс, но машина с мигалкой проносится мимо. Лина мучительно кашляет, сплёвывая на колени, потом новый позыв рвоты. Сосед отодвигается, насколько это возможно, но в этом авто возможности ограничены. Машина вновь срывается с места, и Лина заваливается на соседа. Тот брезгливо её отталкивает, и она ударяется лицом о спинку переднего сидения. Тут она уже чисто из вредности рыгает на неё. Водитель орёт:
– Блин, дядька убьёт за машину! Сама будешь её отмывать!
Как они не боятся? Эти дебилы провозят похищенную через центр. Но дуракам бог помогает, и на них никто не обратил внимания. Свернули в сторону Заводского района. Где-то на подъезде к территории завода они разворачиваются и какими-то закоулками мимо заброшенных складских зданий въезжают в узкий тупик. Споро выдёргивают из машины и вталкивают в сравнительно тесное помещение. Похоже на обычный частный гараж под одну легковушку. Грубо усаживают на засаленное сидение древнего стула и приматывают завязанные сзади руки к стойке стеллажа у стены.
Значит, для защиты и спасения у неё только ноги и язык. Ну что ж, язык важнее. Как-никак, она в журналистике уже год, да и в университете филологии обучалась. Они загоняют машину в гараж, с матюгами устанавливают лампу на капоте, направляя её на Лину. Она понимает, что готовится, и борясь с одышкой, спрашивает:
– А Полинка где? Неужели к мужу моему поехала? Вов, ты сам, что ли, свою бабу под него подложил?
Она узнала его, когда услышала «Менты!» Такая вот цепочка ассоциаций: в роли мента – участковый из их башни на Московском, а рядом Вова, которого он оттаскивал от двери «гнезда порока».
– Ты чё? – взрывается Вова и ударяет её в ухо.
– Она вам хоть денег чуток дала? За меня ведь мамаша дружка её немало заплатила, – продолжила она, не обращая внимания на боль. – А то ведь она от моего Санталова теперь не вернётся.
– Ты чё гонишь?!
– Ой, боюсь, что они уже в Москву рванули… представляешь, у него путёвка на двоих в Анталию на руках и мой паспорт заграничный. Ты позвони ей, спроси, где она. А если не ответит, позвони какой-нибудь её подружке и спроси, какие планы у неё были на мужика, к которому она хотела секретаршей устроиться.
Не обращая внимание на друга, который уговаривает его не горячиться и не звонить, как договорились, Вова набирает Полину, слышит механический голос и звонит какой-то Ксюхе. Она напропалую кокетничает с ним невзирая на его рычание. На это Лина и рассчитывала: подружка, такая же пустоголовая и бессовестная, сдаст Полину с потрохами. Лина знала, что Полина ещё тогда, почти год назад, прониклась любовью к такой несложной профессии, как секретарша, и долгое время обходила различные конторки, предлагая свои услуги… ну, те услуги, которые могла оказать. И Ксюха не подводит, вроде бы неумышленно сообщая, что у начальника жена старая и толстая, и подвинуть её будет легко. А потом типа «ой, я же ничего не знаю, это всё случайно вылетело!» И Вова командует другу:
– Сидишь, ждёшь меня! Чё «скучно, холодно!» Вот тебе баба, грейся, развлекайся!
Когда Вова уезжает, Лина говорит оставшемуся:
– Как ты думаешь, он вернётся? Нет, я не к тому, что он тебя продаст, вы же дружки с детства, а может, и родственники. А вот Полинка, она вам собирается деньги отдавать?
Парень молчит. Он такой же недалёкий, как Вова, но у него не взрывной характер, и он упрямый, если чего решил, то не свернёт, даже если поймёт, что его обманули. И Лина продолжила:
– Я к чему? Понятно, что и меня, и Женьку вы убьёте, деваться вам некуда…
– С чего ты взяла… эй, погоди, какую Женьку?
– Не какую, а какого. Сыночка моего, который через месяц появится. Я ведь на сохранении лежала, была угроза выкидыша. И чтобы доносить, мне на шейку матки два шва наложили, – тут Лина с легендой не заморачивалась, мужики в женских делах не разбираются, можно любой бред впаривать. – Представляешь, муж два месяца на голодном пайке? Я боялась, что он загуляет, а тут ещё эта Полинка коршуном вокруг него кружит. Теперь, значит, мамаша Игоря наняла вас, как я понимаю, меня изнасиловать под камеру, чтобы вроде как я сама сексуально озабоченная, и сама бандюков приглашаю, чтобы они надо мной поизмывались. Но ведь я всё равно на вас заявлю! А ты знаешь, что с насильниками в тюрьме делают? Вам, небось, крутого адвоката обещали? Только в предвариловке адвоката не будет, а будут голодные мужики с уголовными понятиями. Оттрахают вас, будь здоров. Ну, за деньги можно, конечно, потерпеть…