Сзади послышались шаги.
– Ангелина, – раздался резкий окрик. – Ты что сырость разводишь, дура?
Они повернулись, не разрывая объятий.
– Мама? Ты что делаешь здесь?
– Я вчера в Новогорск прилетела, а тётя Наташа сказала, что ты родила… а это кто? Блин, Жень, вы с ума, что ли, сошли? Извращенцы! Да кого вы выродили?
– Марго? Ты чего орёшь?
– Подожди, дядюшка. Это, что ли, твоя возрастная дама, с которой у тебя была связь на первом курсе? Ну чисто литературная чепуха! Пресловутый граф нашёлся! Мам, он что, мой биопапа?
Лина снова уткнулась ему в грудь, но теперь смеясь. Подошли Санталов с блондинкой Раей.
– Жень, это что, истерика?
– Хуже, ребята, это воссоединение семьи. Оказывается, я вчера дедушкой стал. Ну, Мотылёв, чёрт глазастый! Ведь он один в нас сходство заметил!
– Санталова, это что за сборище? Живо в палату, вам сейчас ребёнка принесут на кормление. Посторонние, немедленно покиньте отделение!
Глава двадцать пятая
Когда всех посетителей выставили взашей, прямо у пандуса, по которому въезжали машины к приёмному покою, начались родственные разборки. Иван Ильич, которому только на ходу удалось обнять жену, был зол и на приятеля, который добрался до неё раньше, и на его даму, которая заставила его зайти померить давление, да ещё болючий укол заставила вытерпеть в пятую точку, и столько времени на этом пришлось потерять. А к тёще, которую он видел впервые в жизни, у него вообще была масса претензий как за прошлое её отношение к дочери, так и за сегодняшнее, он же слышал, как она орала «дура»! Витецкий это понимал, поэтому начал разговор первым.
– Иван, я тебя понимаю, с Линой поговорить не удалось. Но и ты пойми, если бы она тебя бледного увидела, она бы расстроилась. Сейчас ей детёныша принесут, и она про всех нас забудет. Значит, успокаивайся и привыкай к мысли, что я тебе тесть, – тут он заржал в голос. – Соответственно, терпи и уважай. Это Марго, твоя тёща. Не знаю, как сейчас, а тридцать лет назад она была дура и психопатка. И как Линочка такая умница и выдержанная у нас получилась, наверное, выродилась в меня, хотя в семье её постоянно унижали…
– Ты что несёшь, Витецкий! Ты к ней никакого отношения не имел с самого зачатия! Мы с Павлом её вырастили, воспитали, образование ей дали!
– Да? А Лина утверждает, что видела вас в последний раз, когда ей было четырнадцать лет, – возразил Иван.
– А почему вы решили от Женьки родить? Я думаю, они с вашим мужем были по внешности не схожи? – вступила в разговор блондинка.
– Да, – вырвалось у тёщи. – Юным он красавчик был, я надеялась, что ребёнок будет хорошеньким, а дочь родилась вся в деда, крупная, нескладная, носатая…
– Ну и сука же ты, Марго, – с чувством произнёс Витецкий. – Ну как можно обижать собственного ребёнка! Иван, не допускай её к жене!
– Даже и не собирался, – ответил он. – Поехали, Жень! Мне ещё диван покупать. Поможешь?
– А то! Я ребёнку кроватку подарю, да, Рая?
– Мог бы и покруче чего. Всё-таки ты немало задолжал дочери за тридцать лет, – подколола она.
– Не преувеличивай, ей всего-то двадцать восемь.
И не так уж долго сынок набирал вес и силы. Когда его принесли домой, у него уже прорезался такой басовитый крик, что на три этажа разносился, если мальчик был голоден. День с ночью он путал, довольно спокойно отсыпаясь днём, а ночью задавая концерты. Только ранним утром после кормления Иван Ильич выкатывал коляску на улицу, давая возможность Лине немного поспать. Да новоявленный дед в выходные дни предлагал свои услуги, прогуливаясь с внуком по дорожкам. Не сказать, что уж очень он к ребёнку привязался, но заинтересовался точно. И гордился. Но больше всего это его смешило. Аттракциона неслыханной щедрости от него никто не ждал, его и не случилось, но кроватку он внуку подарил. Санталов посмеивался, что по законам жанра должен был этот жмот передать Лине имение и графскую корону, на что она вполне серьёзно возразила, что их сын – единственный наследник всех предков как по отцовской, так и по материнской линии, дай бог им долгой жизни, конечно. Поэтому пусть Витецкий своей законной дочери свои сокровища оставит, а Лине достаточно заботы и поддержки, что она от него за последний год получила. После вскрывшегося родства возникла неловкость: как его теперь называть? Дядюшкой – не соответствует действительности, папой Лина другого привыкла звать. В результате стала звать дедом. Кажется, ему это нравилось.