– Ты куда, Лео? – услышал я, поднимаясь на ноги.
– Пойду пройдусь.
Гулять здесь особенно было негде. Все крохотное: сам остров, пляж, на котором Гаспар обнаружил монеты, и возвышающаяся над островом скала. Усевшись на плоский, до блеска отполированный волнами камень, я бездумно смотрел в морскую даль. Все плохо. Причем настолько, что впору впасть в отчаяние. Мы одни, и помощи ждать нам некуда. Потому что даже самому безрассудному капитану никогда не придет в голову проложить курс в эти места, настолько они изобилуют рифами и мелями. Отчасти я сам был в этом виноват, поскольку не удосужился изучить лоцию Илнойского моря. Вернее, такая мысль ко мне приходила, но я все откладывал ее на потом, не ожидая, что наш побег состоится так скоро. Вероятно, мы попали на знаменитые Каарские мели, слышать о которых мне приходилось, но где именно они находятся, не имел ни малейшего представления.
Илнойское море настолько огромно, что многие называют его океаном. Но откуда мне было знать, что Каарские мели расположены на кратчайшем пути из Гируса в необходимый нам Виргус?
Подошла Рейчел, присела рядом. Мы долго сидели молча. За это я ее тоже люблю: она всегда понимает, когда следует помолчать и не лезть в душу, в которой и без того тяжело. Наконец, я спросил сам:
– Много золота нашли?
– Много Лео, очень много, – без особой радости в голосе ответила девушка. – Наверное, не меньше, чем тогда в пещере. Только… – Рейчел замолчала, хотя и без слов было понятно: толку-то от него? Затем осторожно поинтересовалась: – Лео, а что ты там все высматривал, с вершины скалы?
Я лишь пожал плечами: пытался увидеть хоть что-то. Например, следующие своим курсом корабли. А еще мне почудился остров. Далеко-далеко, на самом краешке горизонта, но уверенности не было никакой.
Странное дело: если человек с обычным зрением посмотрит в подзорную трубу, он увидит гораздо дальше. Но мое-то зрение далеко не самое обычное, а превосходное. Причем настолько, что в своей жизни я повстречал единственного человека с таким же, не побоюсь этого слова, даром. Так вот, у Блеза есть особое устройство Прежних, с помощью которого можно разглядеть все так далеко, что куда там любой зрительной трубе с самыми лучшими линзами! Теперь вопрос: почему, надевая его, остроты зрения у меня не прибавляется?
Загадка. Это все я к тому, что даже с его помощью мне не удалось разглядеть, что же там на самом деле – обычная отмель, скала, торчащая из воды? Или огромный остров, на котором во множестве растут пальмы и другая зелень, где со скал устремляется вниз мощным потоком водопад, а на нем самом живут люди?
– Все будет хорошо, Лео, вот увидишь, – погладила меня по щеке Рейчел. Причем так нежно, что снова я вздохнул печально: на этом крохотном клочке суши нам и уединиться-то с ней негде. И потому придется ждать темноты, а до нее еще целых полдня. – Ты обязательно что-нибудь придумаешь, ведь ты у меня такой умный!
– Ну да, ну да… – Придумаешь тут! Если бы мог, давно бы уже в голову пришло.
– Ой, а это что?! – Рейчел смотрела в воду. – Неужели морская змея? Боги, какая она длиннющая! Дохлая, что ли? Нет, как будто бы шевелится. Лео, а вдруг она на берег выползет?! Может, позвать остальных, с оружием?
– Не надо никого звать.
«Лео, тебя только что назвали умным человеком. Так ли это? Почему тебе не пришла мысль осмотреть мелководье не только в том месте, где шлюп разбило штормом о скалы? Вывод напрашивается сам собой!»
– Лео, осторожно! – услышал я уже в спину. – Вдруг она тебя цапнет. Я быстро!
Никто меня не цапнет, ибо некому. То, что Рейчел приняла за морскую змею, было всего лишь лежавшим на дне канатом, который лениво шевелился прибоем. Тем самым, к которому привязали гнумбокс, перед тем как выбросить его за борт, и который, в свою очередь, фактически спас всех. Ошибки быть не могло: в канат для какой-то цели вплетена красная нить, и подобный на «Матери богов» единственный.
Поначалу канат поддался легко, и я успел сложить из него у ног несколько колец, думая о том, что гнумбокс от него оторвался, когда дело встало. Рывок, другой, третий – тщетно.
«Придется нырять», – успел подумать я, когда он пошел снова.