Видеозаписи открыли нам разгадку: пока Морковка выясняла отношения с начальством, волки набросили на одичавшего Манчеса сеть и увезли его. Кстати, тогда мы решили, что Ночными горлодёрами личный шофёр Мистера Бига называл волков, ведь больше никто из известных мне зверей не занимается лунным вокалом. В тот момент ко мне вернулся азарт, который я испытывал в детстве, собирая головоломки. Поставив себя на место злоумышленников, я определил местонахождение четырнадцати пропавших. Это было здание заброшенной больницы.
Луч смартфона Джуди упал на небрежно составленные больничные койки, осветил несколько столов с пробирками и колбами и растворился в экранах, отображавших внутренние органы разной величины. Если бы не следы когтей на полу и стекло с металлическими каркасами, вполне можно было бы подумать, что мы в гостях у какого-нибудь безумного гения. Но свирепый рык, от которого я очутился на стерильном полу лаборатории, напомнил о том, что это скорее экскурсия в каменный век.
Четырнадцать одичавших граждан Зверополиса сидели в клетках за пуленепробиваемыми стёклами. Далекий от цивилизации тигр попытался вцепиться в меня зубами, просунув морду сквозь одно из круглых отверстий в стекле. Среди медведей, волков и леопардов мы увидели Манчеса и Выдрингтона. Слово «звери» обрело первоначальный смысл: если бы не преграда в виде стёкол, они сыграли бы в игру «кто первым сожрёт двух ненормальных». Я хотел написать в лучших традициях классического романа: «Луч света зловеще поблескивал в зрачках хищников», но не стал. Ведь при виде света смартфона, каждый зверь, рыча, забивался в дальний угол клетки. Морковка имела неосторожность напомнить Выдрингтону о том, что его ждут дома. В ответ он едва не протаранил лбом пуленепробиваемое стекло. Рядом с его клеткой, символизируя долгую разлуку с интеллектом, валялись его разбитые очки.
А теперь, если стоишь, лучше сядь. Ведь ты ещё не знаешь, кто предоставил доказательства для ареста Златогрива, мэра Зверополиса, до этого момента пользовавшегося безупречной репутацией. Под занавес в лабораторию явился именно он. Зная всё об одичавших хищниках с самого начала, Златогрив, по словам Морковки, прорычал Буйволсону все уши, требуя раскрытия дела. Видеозапись, сделанная Джуди, положила конец двойной игре мэра. Мы думали, что миссия завершена, но на самом деле настоящие приключения только начинались. Должен тебе сказать, что, совсем не обладая храбростью, очень забавно чувствовать себя героем комиксов, предотвращающим крайне нежелательные события.
Буйволсон купался в лучах славы, а его отличившаяся сотрудница панически боялась света телекамер. Честно говоря, Морковка не переставала меня удивлять: раньше я думал, что амбиции и честолюбие не ходят поодиночке. К тому же раньше я сомневался: а существует ли на свете вещь, способная испугать Джуди Хопс?
Ты не поверишь, но перед интервью Джуди предложила мне стать её официальным напарником. Она просила меня выйти к прессе вместе с ней, но, если бы я тогда согласился, появление лиса перед аудиторией лишь увеличило бы атмосферу враждебности, ведь в толпе журналистов травоядные составляли большинство. Растворённый в воздухе вирус вражды не обошёл меня и Джуди: после интервью мы поссорились. Конечно, если бы не презентация, полностью состоявшая из фото хищников в намордниках, и обращённые к корреспондентам слова Морковки, возможно, я не стал бы горячиться и провоцировать ссору. Но всё закончилось тем, что я отдал ей анкету, швырнул полицейский значок и ушёл. Когда я поступаю нелогично, ты всегда говоришь: «Никки, я не знала, что ты дозированно умён». Извини, мама, прервусь ненадолго.
«Дружелюбный со всеми» или «Монолог афериста, обращённый к офицеру полиции»
Есть на окраине нашей Страны радости одно тихое место. Я с детства благодарю архитектора, который создал его. Раньше «философствующие туристы», дослушав мою трогательную историю до конца, проникались сочувствием к бедному лисёнку в форме скаута и, как по команде, открывали кошельки. Скаутская форма внушала доверие, поэтому небольшой спектакль заканчивался триумфом почти всегда.
Теперь я благодарю окраину нашего парка за возможность уединиться. Шум моторов каруселей и восторженные крики посетителей здесь почти не слышны. Думаю, крылья фантазии когда-то унесли создателя Страны радости в средневековье, ведь декоративный мост в самом дальнем её уголке построен из крупных, почти необработанных камней. Упрямая трава, сумевшая приспособиться к обстоятельствам, растёт прямо на них, и скопившаяся между камнями природная пыль с успехом заменяет ей землю. В детстве я думал, что плакучие ивы, растущие вокруг моста, могут достать облака своими великолепными кронами. Клумбы архитектор не планировал, поэтому не в меру увлечённый философией турист рискует угодить в заросли крапивы. О современной цивилизации здесь напоминает лишь высокое здание с куполом и огромными стеклянными окнами.
Каждый день я слышу из окон одну и ту же песню. Я не меломан, поэтому этот хит сезона поначалу очень меня раздражал. Потом я понял, что если бы природа наградила меня голосом и слухом, я вполне мог бы спеть его тебе, Морковка.
После ссоры всегда
На душе пустота,
Я ведь в сказку поверил сдуру.
Ты прохвосту не верь,
Я закрыл в сердце дверь,
Не изменишь мою натуру.
Я принял на свой счёт твои слова из интервью. Наверное, ты уже поняла, что после ссоры я никогда не делаю первого шага к примирению. Я руководствуюсь единственным правилом: «Душа — это сейф. Запри в нём свои мысли и чувства и постарайся, чтобы никто не узнал код».
Инстинкту самосохранения меня ещё в детстве научили скауты. Юные представители цивильного общества доступно объяснили мне, что лису не место среди них. Впрочем, кто-то должен был показать мне жизнь в реальном свете: травоядные и хищники — два непримиримых лагеря. Ведь тебе когда-то тоже досталось от представителя моего рода, не так ли? Иначе, отчего бы ты носила с собой противолисный баллончик? Ты с детства скрывала свое предвзятое отношение к лисам и даже пыталась с ним бороться. Не знаю, какой идиот внушил тебе мысль о том, что в Зверополисе царят равенство и братство. Конечно, любая вражда абсурдна, но её вирус витает в воздухе с момента сотворения мира. Поэтому избежать заражения может лишь тот, кто не дышит.
И наивные сны
Мне совсем не нужны —
Как я мог ошибиться дважды?
Хоть шаблоны пусты,
Губит зелье вражды,
Им с рожденья отравлен каждый
Вирус вражды не подлежит уничтожению, он может лишь затаиться и ждать условий, благоприятных для вспышки эпидемии. И вот эти условия наступили.
Поэтому финал твоего интервью, как я потом понял, был запрограммирован. Ведь оно проводилось по искусно написанному сценарию. Умение отвечать вопросом на вопрос, направляя словесный поток в выгодное для тебя русло — отличный психологический приём. Увы, ты им не воспользовалась. Травоядные составляли подавляющее большинство в толпе журналистов. Держа тебя на прицеле своих камер, они задавали один и тот же вопрос в разной форме и цеплялись за каждое неосторожно сказанное слово. Сначала ты делала робкие попытки уйти от ответов на провокационные вопросы, но в конечном итоге давняя детская обида взяла верх. Журналисты добились от тебя желаемых слов: «Хищники предрасположены к агрессии».
Ты звала меня, но я ушел. Мне необходимо лишнее доказательство того, что я нужен, поэтому я отвратительно веду себя с теми, кто мне близок. Ты очень удивишься тому, что после нашей ссоры я сразу направился к Финику. С одной стороны, он до сих пор не может простить мне того, что я дважды спас его от тюрьмы, с другой — страшно гордится тем, что обучил меня искусству аферизма, а точнее, всем видам попрошайничества и мошенничества. Когда ты завербовала меня, бывший гуру разрушил наш тандем, но я был почти уверен, что он передумает. Ведь в нашем деле новый партнёр особенно опасен.