Я твёрдо решил вернуться к прежней жизни и снова стать поставщиком мороженого. Как ты помнишь, спектакль с участием трёх действующих лиц: я, Финник и очередной сентиментальный идиот — приносил неплохие доходы. Однако встреча со мной обрадовала моего бывшего компаньона настолько, что мне пришлось вспомнить мамины слова: «Никки, всегда будь спокоен и дружелюбен и, вот увидишь, любой хам и невежа смягчится». Мне пришлось вывернуть карманы, чтобы доказать, что в них нет налапников. Увы, спокойствие и дружелюбие мне не помогли. Видя, что я над ним даже не подшучиваю, Финник наконец опустил дубинку и решил сразить меня одной фразой: «С такими, как ты, даже кролики сотрудничать не будут». В ответ я пожелал ему удачи и сделал свой коронный жест правой лапкой.
Ты говорила, что мои стопроцентные знания криминального Зверополиса помогли тебе раскрыть первое в жизни преступление и окрестила меня «мозгом операции». Ты амбициозна, но патологически независтлива. Никто ещё так не восхищался моими скромными способностями.
Ты твердила, что жить
Я смогу не по лжи,
Что я лучшей судьбы достоин,
Но тебе не понять,
Я привык выживать,
И сочувствия я не стою.
Не имею проблем,
Хоть не понят никем:
Не привык к доверью с детства.
Ни к чему мне трагизм,
Ведь весёлый цинизм —
От тоски золотое средство.
Мой язык вовсе не помело, а пародийные жернова. Сарказм — мой вечный спутник: люблю поиздеваться над миром. Я смеялся над твоей целеустремлённостью и играми в следователя лишь потому, что дико завидовал тебе. Завидовал твоей патологической способности верить в успех, умению не только плевать на чужое мнение, но и не слышать его вовсе. Как известно, цинизм — лучшее прикрытие для тех, по чьим иллюзиям реальность проехалась на бульдозере. Но тем, кто, как ты, с детства укушен идеей — изменить мир к лучшему, не страшны ни бульдозеры, ни шутки циников. Особенно если шутит «проходимец, который по слабости душевной честно жить и не пытался», как ты изволила выразиться в момент нашего знакомства.
Помнишь, как мы возвращались из тропиков по канатной дороге? Ты стала свидетелем великого события: я впервые в жизни сказал правду без лишних деталей и украшений. О наморднике я не говорил никому, кроме тебя. Когда дерутся пятеро скаутов против одного, справедливость мирно курит в сторонке, поэтому утверждение: «Нельзя верить лису без намордника» я испытал на себе.
Тогда я жутко перепугался проявления своих эмоций, поскольку жить без масок совсем не привык: их огромная куча в моём арсенале. К счастью, меня вовремя посетила идея насчёт камер видеонаблюдения, которые должны были зафиксировать исчезновение Манчеса.
Перед интервью ты предложила мне стать твоим официальным напарником, и я решил, что сплю. Нет, это совсем не потому, что для заполнения анкеты ты отдала мне долгожданную ручку-диктофон с компрометирующей записью. Просто ты протягивала мне билет в нормальную жизнь, в общество, которое я ненавидел, презирал и… мечтал стать его частью.
Когда-то я причислил тебя к категории наивных провинциалов. Я противоречил сам себе: ненавидел стереотипы, а сам всегда делил общество на категории. Оказалось, что ты не соответствуешь ни одной из них, поэтому я тебе и поверил. Ты не раз говорила мне, что неплохо было бы направить мой интеллект и умение общаться в правильное русло и что если бы не моя блестящая идея пробить местонахождение пропавших хищников по видеокамерам, дело не было бы раскрыто. Но если бы не твоя безрассудная храбрость, следствие не продвинулось бы ни на шаг. В нашем тандеме я был — интеллектом, а ты — действием.
Иногда мне кажется, что стереотипы зубами не разгрызёшь, и что хуже лиса-полицейского может быть только кролик-коп. У меня неплохая репутация в криминальном мире, и испортить её за двое суток я не успел. Криминальный мир — прослойка цивильного общества, обратная сторона медали. Поэтому большинству зверей там глубоко плевать, к какому виду я принадлежу. Ведь я соблюдаю последний пункт клятвы скаутов: надёжность, а, кроме того, могу извлечь выгоду из любой ситуации. Сотрудничество с Финником благополучно завершилось, но я знаю, что многие представители дна Зверополиса были бы рады видеть меня партнёром, и я непременно отправился бы на поиски нового компаньона, если бы не случившийся недавно занятный эпизод.
Я читал, сидя в складном кресле. Плакучая ива защищала меня от жары. Вдруг я услышал звонкий голосок: «Простите, но мне ужасно интересно, что вы читаете?»
Лисёнок лет двенадцати, не дождавшись ответа, бодро затараторил: «Мама забыла дать мне денег на автобус, мой телефон разрядился, а я должен забрать из школы младшего брата…» Юный аферист старательно морщил нос, пытаясь выжать из глаз слезы. Если бы он был одет не в футболку и джинсы, а в скаутскую форму, я решил бы, что сошёл с ума. Справившись с замешательством, я раскрыл кошелёк и увидел, что денег почти не осталось. Позавчера я дал своему приятелю Блицу взаймы, а ленивцы, как известно, ничего быстро не делают. Увидев, что клиент беден, лисёнок поспешил откланяться.
Я понял, что больше не гожусь для профессии поставщика мороженого, продавца фальшивого антиквариата или чего-то ещё. Увы, совесть заразна. Вернуться домой я не могу. Если в двенадцать лет ушёл из дома с помпой, стыдно возвращаться в тридцать два, поджав хвост. Впервые в жизни не знаю, куда идти, поэтому и пришёл сюда, на окраину Страны радости.
Увы, Морковка, психолог ты неважный. Ведь я забрал единственную улику против себя и отдал тебе заполненную анкету. Разве ты не знаешь, что, уходя навсегда, бумаги банально рвут? Компрометирующую запись я давно стёр, заявление осталось у тебя… Как ты думаешь, почему я выучил наизусть хит сезона, исполняемый популярной группой? Потому что каждый день прихожу сюда. Ведь в нашем тандеме действием являешься ты. К тому же у этой песни есть ещё один куплет:
Совесть — просто муляж,
Верить обществу — блажь:
Правда, в нём, увы, суррогатна…
Что мне правда и ложь…
И когда ты придёшь,
Чтоб меня убедить в обратном?
Хуже лиса-полицейского может быть только кролик-коп
Продолжаю. Ты всегда говорила, что ссора двух неадекватов не может длиться вечно. Морковка привезла с фермы голубику. Это крупные ягоды с экзотическим вкусом. Попробовав их, я стал настоящим наркоманом. Джуди рассказала мне о том, что произошло после того, как я ушёл.
Все считали дело завершённым, но ответ на главный вопрос следствия был не найден. В момент, когда офицер Хоппс благополучно пребывала в пессимизме, пришёл Буйволсон, внезапно проникшийся к ней горячей симпатией. Должен сказать, что симпатия была сильно подогрета неожиданным вниманием со стороны нового мэра.
В кресле мэра сидела мисс Барашкис. И как я тогда не углядел в её грустном взгляде скрытых амбиций? Она предложила Джуди стать спикером полицейского департамента, поскольку травоядные, составляющие большинство населения нашего города, теперь считали её своим героем. Подобное предложение вывело бы из депрессии кого угодно, только не Морковку. Джуди была уверена, что гонения на хищников начались с её слов из интервью. На самом деле её фраза: «Хищники предрасположены к агрессии» была лишь соломинкой, сломавшей спину верблюда. Морковка, окончательно разочаровавшись в себе, сняла полицейский значок, уволилась с работы и вернулась в Малые норки.
Джуди ехала домой, будучи уверенной, что её мечтам и карьере пришёл конец, не подозревая о том, что ответ на главный вопрос следствия ждет её на грядке родной фермы. Ты даже не представляешь, как полезно иметь напарника с богатым сельскохозяйственным опытом.
Второй день своей работы в полиции Джуди ознаменовала поимкой жулика, укравшего из цветочного магазина семена Рапум Лунатикум. Буйволсон, не привыкший напрягать извилины, обозвал семена цветов репчатым луком. И это был первый случай, когда недальновидный босс дал нам с Морковкой шанс проявить себя. Рапум Лунатикум — не просто синие цветочки, которые охраняют от гусениц и колорадских жуков ценные культуры. Сок этих цветов вызывает помутнение рассудка и неконтролируемые вспышки агрессии, а главное: их второе название Ночные горлодёры. Теперь нам оставалось лишь найти того, кто скупал семена Ночных горлодёров и использовал их сок против хищников. Не так давно я упоминал барана Дугласа. Он остался верен своей любви к природе, к тому же, в прошлой жизни он, скорее всего, был алхимиком. После ареста любитель цветов и лесных пейзажей стал более осмотрителен и поместил свою лабораторию в вагоне поезда метро.