У носового орудия Анжу встретил начальника штаба эскадры, контр-адмирала Небогатова. Адмирал, дослужился до адмиральских орлов без протекции и в российском флоте считался признанным теоретиком, из-за чего имел заглазное прозвище «Академик». Видимо поэтому к нему неплохо относился великий князь Александр Михайлович, уважавший грамотных и умных офицеров. И, кажется, именно благодаря Александру Михайловичу Николай Иванович оказался на должности начальника штаба сводной эскадры.
— Здравия желаю, — поприветствовал Анжу Небогатова.
— Добрый день, Петр Иванович, — адмирал давно перешел с командиром и старшим офицером крейсера на разговор «без чинов». — Погода-то какая. Красота. Вот так бы до самого Гуама дойти, с такой погодой, — произнося это, Небогатов выглядел чем-то расстроенным.
— Думаю, Николай Иванович, никто б не отказался, — улыбнулся Анжу.
— Да, да, — несколько рассеяно ответил адмирал. — Еще бы уголек чтоб сам перегружался…
— Знаете, Николай Иванович, сам только недавно об этом проклятом угле думал. Эх, если бы вместо него у нас котлы на нефти были, — ответил Петр. — Насколько бы проще догрузить жидкую нефть можно было… Одно хорошо, что ныне вместо простой перегрузки шлюпками в мешках, как в первом походе, по системе Спенсера — Миллера сразу с корабля на корабль грузим.
— Эх, милейший Петр Иванович. Нефть, может быть, догрузить легче, вот только пополнить ее запас кроме как у нас, да в Северо-Американских Штатах негде. Разве что, — адмирал задумался, — с собой наливняками[10] везти. Только надо не маленькие строить, как у Нобелей, а побольше. Эскадренные, так сказать…
— Интересная мысль, Николай Иванович, — согласился Петр.
— Интересная, — подтвердил адмирал. — Но не совсем своевременная. Увы, довлеет дневи злоба его…
— Что-то случилось, Николай Иванович? — спросил Анжу.
— Новости опять нехорошие. Пришло по беспроволочному телеграфу сообщение от нашего консула в Кейптауне — по сведениям английских газет, японцы решились на экспедицию к Гуаму. Причем, по тем же сведениям, чуть ли не весь броненосный флот отправили. А наши тихоокеанцы сидят в Порт-Муравьеве, ремонтируются. У Иессена же только крейсера и против броненосцев он может и не сдюжить. Окажемся мы в Тихом океане без баз и без поддержки тихоокеанцев, придется к Владивостоку прорываться. Англичане говорят, что наши всего один корабль у японцев потопили, а сами уже несколько потеряли.
— Не вериться что-то, Николай Иванович, — удивился Петр. — Тихоокеанцы конечно не североморцы и не балтийцы, но подготовкой им почти не уступают и стрелять умеют. Недоговаривают что-то альбионцы и их косоглазые друзья. А то и вообще откровенно врут.
— Понятно, что нигде так не врут, как на войне и на охоте, — вроде бы согласился Небогатов. — Но уж очень точные сведения англичане о наших потерях сообщают. Отчего бы им о японских умалчивать?
— Хотя бы затем, Николай Иванович, что японцы на английских кораблях воюют. И каждый потопленный нами корабль — удар по престижу английских кораблестроителей.
— Думал я об этом, — согласился Небогатов. — Но тут гадание на кофейной гуще получается. И хочется верить нашим донесениям, и не верится.
— Есть еще одно соображение, — вдруг придумал Анжу. — А вдруг они не сообщают о потерях, чтобы можно было своими однотипными кораблями их компенсировать.
— Так это нарушение нейтралитета будет, — запротестовал Небогатов. — Серьезное нарушение. Одно дело передать или продать корабли до начала войны и другое…, — он замолчал и задумался. — А вообще, мысль здравая. Надо будет с командующим обсудить. По нашим сведениям у них не менее четырех «Канопусов» и столько же «Дунканов». А всего у англичан было шесть Канопусов и пять Дунканов, шестой — Монтегю, год назад попал в кораблекрушение. И все они якобы базируются где-то в Тихом океане. Интересно, интересно… Пойду, посмотрю, чем нам это грозит, — задумавшийся адмирал торопливо распрощался с Анжу и тут же пошел в сторону адмиральского салона.
А старший офицер прошелся по баку, осмотрев порядок на палубе, и тоже двинулся назад. Подходило время обеда и его уже наверняка ждали в кают-компании.
Ополченцы
Болши сея любве никтоже имать,
10
Так называли до революции танкеры. Первый танкер для перевозки нефти наливом в резервуарах был построен по проекту братьев Нобель в 1877 г в Швеции и вступил в строй в 1878 г на Каспийском море.