далеко, чтобы рассмотреть их размер и пассажировместимость.
«Послушайте. Я вернусь и сообщу остальным, что именно происходит», - сказал я. «Караме и его люди все еще находятся в туннеле, иначе они сорвали бы навес с вертолетов. Их лучшей защитой был бронемобиль, и мы взорвали его к черту и обратно».
«Никто из нас не умеет управлять вертолетом», - сказал Рисенберг. «Как насчет тебя. Картер? Думаю, ты не сможешь!»
"Вы думаете, что ошиблись". Я встал с сиденья второго водителя и стал двигаться к овальному проему в задней части кабины. «Мы полетим в Иорданию. Но обо всем по порядку. Вы паркуетесь перед вертолетами, так чтобы нос БТР был направлен к входу в туннель».
Рисенберг удивленно посмотрел на меня. «Впереди! Это поставит нас на девяносто футов от пещеры. Почему так далеко?»
Я подошел к люку, остановился и повернулся к нему. «Мы можем удерживать их в туннеле с помощью чешского ZB30. На таком расстоянии мы можем срезать их, если они попытаются выбить нас из пещеры и использовать гранаты. Никому из нас не нужен хрустальный шар, чтобы знать, что Караме однажды сделает мы закрыли его в бутылке! "
Он развернулся и понимающе посмотрел на меня, и на мгновение наши глаза встретились. «Они могут использовать свой БТР, чтобы взбираться по склону так же, как и мы. Они могут оставаться там и стрелять по нам или же спуститься вниз и сразиться с ним. В итоге мы получим - каково ваше американское выражение?»
«Мексиканское противостояние», - сказал я, улыбаясь. «Но я не собираюсь этого допустить».
Рисенберг не ответил. Он только сильнее давил на газ.
Я протиснулся через люк и поспешно объяснил ситуацию Вайманну, Соломону и Эловицу, четверым из нас, которые держались за металлические скамейки, чтобы не разбиться о коробчатую секцию.
«Улетать отсюда - это хорошо, - спокойно сказал Вайманн, - но что мы можем получить, удерживая Караме и его убийц взаперти в этом конце туннеля?»
Эловиц задумчиво кивнул. «Я говорю, лети в Иорданию и покончим со всем этим делом. Мы уже через многое прошли».
Бен Соломон взглянул на меня и покачал головой, в уголках его рта скривилась улыбка превосходящего веселья. «Мы не сможем сбежать в Иорданию, пока не будет мертв Мохаммед Башир Караме. Наш друг Картер - агент американской разведки, и у него есть работа. Разве это не так, Картер?»
Это был один из тех случаев, когда полуправда могла быть лучше полной лжи. «Хамосад хочет уничтожить SLA любой ценой», - сказал я. «Вы израильтяне, не так ли? У вас нет выбора. Вы должны помочь - или перестаньте называть себя людьми».
"Вы с Хамосадом?" Тон и манеры Эловица указали на то, что он мне не верил.
«Если вы хотите узнать об израильской разведке, спросите Рисенберга», - отрезал я. «Но вы сделаете это позже. У нас сейчас нет времени для обсуждения за круглым столом».
«Мы поможем», - быстро сказал Соломон. «Просто я не понимаю, что мы пятеро можем сделать против них всех. Когда у нас был танк, все было по-другому. Тогда у нас была огневая мощь и мы были защищены броней».
«У меня есть план, - сказал я, - и я думаю, что шансы на это у нас».
Эловиц усмехнулся. «Если бы вы были евреем, многие в Израиле назвали бы вас Ламедвовником».
Я не знала, хвалили меня или оскорбляли. "А что такое Ламедвовник?"
Взволнованный своим хриплым голосом, Эловиц объяснил, что Ламедвовник - тайный святой. «Ультраортодоксальные евреи верят, что само существование мира зависит от праведности таких людей, - сказал он, - и что их личная добродетель удерживает руки Бога от разрушения мира».
У меня не было времени сказать Эловицу, что я не являюсь вероятным кандидатом в тайные святые ни в одной религии. Голос Рисенберга проревел нам в ответ из кабины: «ОАС! Они выходят из туннеля!»
Я прыгнул на площадку с левой стороны люка и откинул рукоятку взвода чешского ZB30. Я видел, что пятеро сирийцев выбежали из входа в пещеру и были на полпути к двум вертолетам, трое из них размахивали автоматами в сторону авианосца. Я даже не удосужился подвести глаза к прицелу в центре кольца на конце ствола. Я нажал на спусковой крючок, рев пулемета превратился в роковую симфонию, последний звук, услышанный пятью террористами, сбитыми с ног на большой скорости 7,92 мм. Другие партизаны SLA, которые собирались выйти из пещеры, прыгнули обратно внутрь, всего за несколько секунд до того, как я взмахнул ZB30 и разрубил стенки и вход еще несколькими сотнями пуль.
Теперь мы были рядом с двумя вертолетами. Один из них был российским L-15, на 20 пассажиров; другой, L-17, представлял собой боевой корабль с ракетными установками по бокам и крупнокалиберными пулеметами, установленными как по левому, так и по правому борту. Может быть, именно так Караме намеревался прикончить нас. У нас не могло быть никакой защиты от ракет.