Миссис Лайтфут проигнорировала пущенный в нее взгляд исподлобья.
— Уже темнело, — продолжала Арлина, — но еще было достаточно света, чтобы разглядеть ступеньки. Знаете, когда сумрачно, но еще рано включать в доме лампы. Черная лестница отделена стеной, в которой есть два окна. У нее два витка. Вот тогда… — Она нервно хихикнула, а по ее внезапно побледневшему лицу пробежала нервная дрожь. — Вот тогда…
Она осеклась, сглотнула слюну. Базил увидел, как дрожат у нее руки.
— Вот тогда я и увидала мисс Крайль, которая поднималась по лестнице мне навстречу.
— Ну и что? — Базил старался как-то успокоить девушку, приободрить ее.
Но Арлина принялась теребить руками складки своего фартука.
— Тогда я не придала этому никакого значения. Просто мне показалось забавным, почему она пользуется черной лестницей, а не поднимается по передней. Я столкнулась с ней совершенно случайно, на первом повороте. Я остановилась, прижалась к стене, чтобы дать ей возможность беспрепятственно пройти и сказала: «Добрый вечер, мисс!» Это потому, что она всегда мне нравилась. Она никогда не была приставалой, как другие! Но на этот раз она промолчала, и ничего не ответила. Она даже не посмотрела на меня. Она просто продолжала подниматься на второй этаж. Это мне показалось весьма странным, так как она везде неизменно проявляла свою доброжелательность и всегда была мила со всеми, даже со мной. И все же даже тогда я не придала этому большого значения. Я отправилась на кухню, и вдруг опять, — Арлина снова осеклась, чтобы сглотнуть слюну, — там оказалась… мисс Крайль!
Руки на ее фартуке успокоились. Ее глаза искали поддержки у Базила.
— Клянусь перед Богом, сэр, она не могла пройти снова на кухню через холл наверху, переднюю лестницу и столовую за такое короткое время, которое понадобилось мне, чтобы спуститься с черной лестницы на кухню. Она никак не могла этого сделать, даже если бы стремглав пробежала весь путь. Я стояла на кухне, словно ошарашенная, и во все глаза смотрела на нее. Я не могла пошевелить ни рукой ни ногой. Мне показалось, что я схожу с ума. Затем, придя в себя, я сказала: «Боже, мисс, ну вы меня и напугали!» Казалось, она была крайне удивлена и спросила: «Кто, я? Что ты имеешь в виду?» Я ответила: «Да я могу поклясться, что только что видела вас на черной лестнице. Вы поднимались по ней мне навстречу, когда я с нее спускалась». На что она мне заявила: «Вероятно, ты ошиблась, Арлина. Я с трех часов сидела на лужайке и писала этот этюд. Я только что с минуту назад вернулась в дом и еще не поднималась наверх».
Кухарка подтвердила ее слова.
— Действительно, — сказала она, — мисс Крайль находится рядом со мной с того момента как вошла сюда со двора.
Я не сдавалась:
— Но я видела вас, мисс Крайль. Всего пару секунд назад, когда я спускалась по лестнице, а вы в это время поднимались мне навстречу.
На что мисс Крайль ответила:
— Это, вероятно, был кто-то другой, на ком было похожее голубое пальто.
Я настаивала:
— Извините меня, мисс, но это были вы, и никто другой. Я видела собственными глазами… ваше лицо. У нашей кухарки редкостный талант учить других хорошим манерам. Она прикрикнула на меня:
— Ну хватит, Арлина. Сколько раз тебе твердили, чтобы ты не смела спорить со старшими.
Ну, пришлось заткнуться.
— А чем занималась мисс Крайль на кухне? — спросил Базил.
— Она принесла туда свой мольберт, ящик с кистями, промыла их в мойке. Все время перед этим она провела во дворе, где рисовала крохотные пурпурно-красные цветочки, которые распускаются поздней осенью.
— Были ли эти две женские фигуры одинаково одеты? Та, с которой ты столкнулась на лестнице, и та, которую ты видела на кухне?
— Да, сэр. Их наряды были похожи как две капли воды. Коричневая фетровая шляпка и серо-голубоватое пальто. Все слишком простенько, на мой вкус. Никакой меховой отделки. Никакого стиля. И коричневые туфли, те самые, без язычков, с перекрестной шнуровкой, которые называются «шотландскими».
— Были ли поля у шляпки?
— Гм-гм… Кажется, были. Можно сказать, со свисающими полями. Все уже давно не в моде!
Базил благодарил Бога за то, что эта неотесанная девушка обладала наметанным взглядом в отношении нарядов других женщин.
— Достаточно ли отчетливо видела ты на лестнице лицо мисс Крайль?
— Видела ли я его отчетливо? И да, и нет. Во-первых, я ведь не старалась на нее глазеть. С чего это? Во-вторых, край шляпы был опущен на глаза. Но вот ее подбородок, ее рот я видела отчетливо, когда она проходила мимо меня. Готова поклясться, что это была она, хотя, знаете, сэр, как иногда бывает… Если что-нибудь подобное происходит еще раз или два, то начинаешь — ну как это, сомневаться, что ли, в себе самой, и говоришь: «Вероятно, я ошиблась!» Точно так же сомневаешься, если ничего подобного больше не происходит.
— Ну и что, ничего подобного больше на самом деле не происходило?
— Что вы, это было только начало! Очень скоро другие горничные стали рассказывать точно такие же истории о мисс Крайль. Две из этих девушек уже уехали. Все это так подействовало мне на нервы, что теперь по вечерам я бегом взбиралась по черной лестнице или спускалась с нее в холл. И вот в тот самый день, когда мисс Крайль уехала — это было два дня назад, — она находилась на кухне, собирая букеты цветов, а мисс Айтчисон с мисс фон Гогенемс возвращались домой через черный ход, а я в это время спускалась по лестнице. Я слышала, как мисс Крайль сказала мисс Айтчисон: «Последние полчаса я провела в саду», а мисс Айтчисон ответила ей с какой-то странной интонацией в голосе: «А мне показалось, что я только что видела ваше лицо в окне второго этажа». Эти слова меня просто потрясли, и я выронила из рук поднос. Видите ли, дело в том, что в это время я была наверху, где разбирала постели на ночь, как обычно. Там никого не было, но вдруг я услыхала шаги…
— Доктора Уиллинга интересует только то, что ты видела собственными глазами, — вмешалась миссис Лайтфут.
— Могу побиться об заклад, он мне не верит, — она скосила глаза на Базила. — Поначалу и миссис Лайтфут не верила. Ей об этом первом случае, вероятно, сообщила кухарка, так как она мне устроила допрос через неделю. В результате она посоветовала мне обратиться к врачу.
— Но ведь всегда существует возможность проявления галлюцинаций вследствие какой-то чисто физической причины, — начала осторожно оправдывать свое поведение миссис Лайтфут.
— Я показалась врачу, — Арлина, не таясь, открыто взглянула на Базила. — Он не нашел ничего подозрительного.
— Да, Арлина действительно обратилась к своему семейному доктору. Обычный терапевт, практикующий в небольшом городке. Вряд ли ему под силу поставить точный диагноз в таком сложном случае. Я предложила ей оплатить все расходы, если она обратится к какому-нибудь психиатру в Нью-Йорке, но она наотрез отказалась.
— Ради чего тащиться за пятьдесят миль к этому психу, который промямлит: «Что это у вас, что, что такое?». Нет, увольте. Я видела одного такого в кино, — добавила она мрачно.
Базил не спускал внимательного, испытующего взгляда с лица миссис Лайтфут. Она резко перебила:
— Достаточно, Арлина, хватит. Сколько можно твердить одно и то же? И не тебе обсуждать цель визита доктора Уиллинга… А теперь попроси мисс Вайнинг и мисс Чейз. Пусть явятся ко мне в кабинет немедленно.
— Слушаюсь, мадам!
Лицо Арлины вновь стало замкнутым и угрюмым. Она, мягко ступая по полу, вышла из кабинета и тихо закрыла за собой дверь, как ее здесь учили.
— Ну, — миссис Лайтфут с вызовом посмотрела на доктора, — вы, вероятно, этого не ожидали?
— Едва ли. Но я начинаю понимать кое-что. — Он загадочно улыбнулся. — Гёте. Первый том «Воспоминаний». Серая обложка с золотым тиснением. Эмиль Саже и «Повесть о Тоде Лапрайке». «Doppelganger» у немцев. «Eidolon» у греков, «Ка» у египтян. «Заманка» в английском фольклоре. «Gavak vore» у древних кельтов. Вы входите в комнату, появляетесь на улице, идете по проселочной дороге. Вдруг замечаете впереди себя какую-то фигуру, осязаемую, вещественную, трехразмерную, в ярком наряде. Она движется, подчиняется всем законам оптики. Ее одежда и походка вам кого-то отдаленно напоминают. Вы убыстряете шаг, чтобы посмотреть на нее поближе. Она поворачивает голову, — и вы видите себя самого. Или скорее точное собственное зеркальное отражение, хотя никакого зеркала поблизости нет. Вы начинаете отдавать себе отчет в том, что перед вами — двойник. Но больше всего вас пугает то, что, по преданию, тот, кто видит своего двойника, должен в скором времени умереть…