Старушка неверящим взглядом уставилась на гимназиста в ночном колпаке, будто это был какой-то розыгрыш.
— Скорее, пожалуйста! — взмолился князь, и Курбская уступила.
На её столе находился один из немногих телефонов Императорской Гимназии, как ещё один символ безграничной вахтёрской власти. Курбская сняла трубку, покрутила ручку, приложилась ухом к динамику.
— Алло? Алло? Барышня! — дребезжащим голосом произнесла она. — Будьте добры, соедините с Елизаветинской больницей! Да, да, это из Гимназии!
Варвара Петровна подождала, пока телефонистка переключит её на нужную линию.
— Алло? Да! Да, из Гимназии! У нас тут ученик отравился! Нет, не знаю! — вахтёрша прикрыла микрофон ладонью, повернулась к Семёну. — Чем отравился?
Семён пожал плечами.
— Змеиный яд? — предположил он.
— Змеиный яд! — подтвердила Варвара Петровна и снова закрыла микрофон. — Спрашивают, когда укусили. И где.
— Не знаю! Ему очень плохо, нужен врач, срочно! — Семён едва не заплакал.
Каждая секунда промедления могла стоить жизни его единственному другу.
— Отправьте врача! Да! Да, в Гимназию! Что? Не слышно, ещё раз! — крикнула в трубку вахтёрша. — Алло! Алло?!
Князь похолодел, готовясь услышать страшную весть.
— Трубку бросили… — пробормотала Варвара Петровна. — Сказали, привозить к ним. И трубку бросили. Ироды…
— Мы не довезём! — воскликнул Семён. — Он… Ему очень худо…
— Прелестно, — каркнула старуха.
— Может… Кто-то из учеников? Наверняка кто-нибудь владеет лечением? — спросил князь.
Вахтёрша нахмурилась.
— Это против правил! Вне учебного класса и без учителя пользоваться силами запрещено! — сказала она.
— Варвара Петровна! Он ведь погибнет! — взмолился князь Сволов.
Курбская вздохнула и достала из недр стола толстую тетрадь. Она смочила сморщенный палец слюной и принялась листать пожелтевшие страницы, что-то приговаривая себе под нос. Князь изо всех сил напряг слух.
— Та-ак… Бутурлин, не подходит… Булгарина, молнии, не подходит… Вейсбах, ага, отсутствует… — она водила пальцем по рукописным строчкам, откинувшись как можно дальше в кресле, чтобы лучше видеть. — Горохов, удушливые газы, не подходит… Горский, искры… О, вот эта, наверное, может помочь!
Семён чуть не подскочил от нетерпения.
— Кто?!
— Грибовская, — ответила вахтёрша, и князь помчался в женское крыло, не обращая более внимания на гневные возгласы Курбской.
Он промчался по коридору, взбежалпо лестнице, забарабанил в нужную дверь. Из-за двери слышались сдавленные женские рыдания. Дверь распахнулась, на пороге стояла хмурая Агния. В глубине комнаты, зарывшись лицом в подушку, лежала Ядвига.
Семён вдруг понял, что он до сих пор в колпаке и ночной рубашке. Как и девушки.
— Ты чего тут делаешь? — спросила Агния.
— А… Э… Это… — залился краской князь. — С-Слава…
— Не мямли, что случилось? — скривилась девушка.
Князь вспомнил, что в этот самый момент его друг, может быть, умирает в полном одиночестве, и что он пришёл за помощью.
— Славу отравили, — твёрдо произнёс он. — Курбская сказала, вы можете помочь.
Агния побледнела. Зарёванная Ядвига оторвалась от подушки и широко распахнутыми глазами уставилась на Сволова.
— Надо спешить, — добавил князь.
— Ты же не шутишь? — произнесла Агния.
— Какие шутки? Идём, скорее! — воскликнул он.
Грибовская поднялась с кровати, утёрла кулаком слёзы на покрасневшем лице, поправила ночнушку.
— Идём, — сказала она, шмыгнула носом и оттеснила Семёна с дороги.
Агнии и Семёну осталось только следовать за ней. Она шагала быстро и уверенно, будто видела чёткую цель, а все препятствия на пути к ней — легко преодолимая ерунда. В холле их встретила Курбская, проводила их хмурым взглядом, но ничего не сказала, наоборот, перекрестила их спины.
В коридоре мужского общежития Семён вышел вперёд, побежал, показывая дорогу. Он влетел в комнату, подбежал к другу, который всё ещё тяжело дышал, судорожно сжимая покрывало.
— Живой! Слава Богу! — выдохнул князь.
Все трое подбежали к кровати. Агния пощупала горячий лоб кузена, отдёрнула руку. Глаза его были закрыты, хриплое свистящее дыхание вырывалось из груди, будто из порванных кузнечных мехов. Он метался в беспамятстве, изгибался в судорогах. Ядвига взяла его за руку.
— Что с ним? — тихо спросила Грибовская.
— Он сказал мне про яд, — ответил князь. — Скорее всего, змеиный.
— Точнее не говорил?
Сволов пожал плечами.