В первую очередь, потому что среди встреченных им детей не было ни одного мальчика. Приют оказался женским. А это уже было чревато излишним вниманием со стороны местного персонала, потому что юноша в заведении для девочек это всё равно, что медведь на пасеке. В понимании воспитательниц, разумеется. Самого Краснослава местные барышни нисколько не интересовали.
А вот девочки постарше, ровесницы, провожали его заинтересованными взглядами. Кувалда ускорил шаг. На крыльце показалась встревоженная дама с строгом платье под горло, сурово глянула на Краснослава.
— Что вы здесь делаете, молодой человек?! Извольте объясниться! — воскликнула она.
Вместо ответа Кувалда поднял воротник и ускорился ещё сильнее, почти переходя на лёгкий бег.
— Стойте! Юноша! — возмущённо закричала дама.
Майор подошёл к запертым воротам, за которыми по набережной прогуливалась разномастная городская публика. Снова перелезать через забор было слишком рискованно, он снова привлечёт ненужное внимание, но выбора не оставалось. Кувалда перемахнул через забор, отряхнул тужурку и спокойно пошёл ко дворцу. Никаких шпионов или соглядатаев на набережной он не увидел.
Несколько прохожих покосились на него, какой-то мальчишка даже показал на него пальцем, пока его не одёрнули родители, объяснив, что невежливо тыкать пальцем в людей, даже в тех, кто прыгает с заборов. Но Краснославу было не до них, он спешил на приём к масонам, и чем ближе он подходил к дворцу, тем сильнее внутри скручивался непонятный комок мыслей и подозрений вкупе с желанием перестрелять их всех. Браунинг под мышкой будто сам просился в руку, и Кувалда даже поймал себя на том, что теребит полу тужурки, за которой пряталась кобура.
Он взошёл на крыльцо, постучал в дверь. Не условным стуком, а обычным, ничем не примечательным. На пороге показался лакей, молча уставился на Кувалду, чуть наклонив голову, будто филин.
— Боярин Сычёв. Мне назначено, — сглотнув набежавшую слюну, произнёс Кувалда.
Лакей кивнул.
— Вас уже ждут. Прошу за мной, — сказал он, и Краснославу почудилась едва прикрытая насмешка в его скрипучем голосе.
Глава 38
Сегодня вместо гостей и лакеев дворец был заполнен служанками, которые устраняли все последствия вчерашнего кутежа. Краснослав осторожно прошёл вдоль стеночки, чтобы не ходить по помытому, хотя лакей беззаботно прошёлся посередине, оставляя жирные чёрные следы, за что удостоился злых взглядов в спину от усталых баб.
Нехорошее предчувствие только усилилось, и Кувалда осторожно пощупал браунинг под тужуркой. Будто чувствовал, что он может пригодиться. Вслед за лакеем он поднялся на второй этаж, прошёл по длинному коридору. У одной из массивных дверей лакей остановился.
— Прошу сюда, — надменно произнёс он, будто перекатывая слова через губу. — Боярин.
Лакей весь будто сочился чувством собственного превосходства, и Кувалда поморщился, решительно не понимая, чем может так гордиться обычная прислуга.
Но ничего отвечать ему Краснослав не стал, просто дёрнул ручку двери и прошёл внутрь, в гостиную, в которой красными отблесками горел камин, вокруг которого в резных креслах сидели люди. Их было пятеро, сидели они спиной к двери, и увидеть их лица Кувалда не мог.
— Добрый вечер, Вячеслав, — произнёс один из них, и Кувалда узнал по голосу хозяина этого места, графа Строганова.
— Добрый вечер, — ответил Кувалда.
— Постойте-ка, это что, Сычёв?! — один из масонов вдруг обернулся и уставился на Краснослава.
Кувалда узнал всемогущего князя Меншикова, главу Третьего Отделения. Сейчас он был без мундира, в штатском, но его гордый орлиный профиль не узнать было невозможно.
— Погодите, он же с моим сыном учится, — другой масон тоже повернулся к нему, чтобы лучше разглядеть визитёра. — Павел Петрович, вы в своём уме? Пригласить в наше общество школьника?!
Его лицо было Кувалде незнакомо, но тучное телосложение и черты лица напоминали о Виссарионе Демидове, подлеце и мерзавце. И что-то подсказывало Краснославу, что его папенька того же поля ягода.
— Полно-те, господа, у мальчика большое будущее, — возразил Строганов.
— Вполне возможно, но мы принимаем только совершеннолетних. Я удивлён, что мне приходится это вам напоминать, — произнёс Демидов.