— Ноа, — хрипло выдыхает Рейган и дергает меня за волосы. — Так хорошо.
Улыбаюсь ей прямо в губы и ныряю языком во влажный рот, желая еще немного поиграть.
Мы долго целуемся и тремся друг о друга. Когда заканчиваем, член натерт и болит, но оно того стоило. Если Рей чувствует себя счастливой, я готов терпеть эту боль всю оставшуюся жизнь. Я прекрасно понимаю, что Рейган — единственная в своем роде. И собираюсь показывать, как много она для меня значит, каждый божий день.
ГЛАВА 10
НОА
Для поездки на мотоцикле погода идеальная и, двигаясь через слабый поток транспорта в выходной день, я наслаждаюсь прохладным утренним воздухом. После бессонной ночи метаний и ворочаний в постели утро наступило слишком быстро. Я с ужасом жду того, что мне сегодня предстоит. Во время завтрака и сборов на тренировку я намеренно избегал любых социальных сетей. Когда появлюсь в зале, дело будет плохо, и эта поездка — именно то, что мне сейчас нужно — затишье перед бурей.
Прибываю на место, и недолгому моменту покоя и одиночества, которым я наслаждался, приходит конец.
Ник сидит на бордюре перед зданием и, прежде чем я успеваю заглушить байк, друг вскакивает и начинает говорить мне на ухо:
— Бро, Джимми в ярости. Он заставил меня торчать здесь целый час. Сказал, что не пустит на тренировку, пока я не приведу тебя к нему в кабинет. Черт, поверить не могу, что ты все-таки появился. Я уже думал, что ты решил свалить.
— А чего мне сваливать? — Как будто сам не знаю.
— Издеваешься? Ты же видел видео?
— Видео? — По выражению на моем лице Ник понимает, что не видел.
— Вот дерьмо. Не может быть, что ты приехал, даже не проверив.
— Что, все так плохо? — Я слезаю с байка и снимаю шлем, но оставляю солнцезащитные очки, скрывающие синяк над глазом.
— Ладно, Джимми ждет, пошли к нему. — Ник качает головой и смеется. — Ну ты и идиот.
Едва мы подходим к двери, Ник кричит, чтобы слышали все:
— Смертник идет!
Сегодня утром тренируется только шесть парней, они все как один прерываются и смотрят в нашу сторону. Я останавливаюсь в дверях и вглядываюсь в обращенные ко мне лица. Большинство из них улыбаются. Парни знают, что будет дальше.
— Иди сюда! — орет Джимми, сидя на своем месте за столом в кабинете. — Голос у него недовольный, не стоит заставлять его ждать.
Джимми Коллинз — легенда. Он сражался еще с первых дней существования ММА, когда правила были нечеткими, а бойцы не имели такой хорошей подготовки, как сейчас. В то время в поединках всегда получали страшные увечья, а сломанные кости считались нормой. Иногда на турнирах бойцы проводили по три-четыре боя за вечер.
Джимми стал одним из первых, кто начал использовать кросс-тренинг, сочетая бокс и рестлинг с кикбоксингом и сабмишеном. За почти пятнадцать лет карьеры действующего бойца, в послужном списке Джимми три победы за звание абсолютного чемпиона в среднем весе, поэтому в его подходе к тактике боя вряд ли стоит сомневаться.
Джимми ушел из спорта непобежденным после своего третьего титульного поединка, когда «подчистил дивизион» выиграв у всех, кто входил в первую десятку соперников. В то время большинство считало Коллинза лучшим бойцом в мире в рейтинге «паунд-фо-паунд», но поскольку в его весовой категории не осталось ни одного достойного противника, он завершил карьеру.
Как правило, быть бойцом и быть тренером — две совершенно разные вещи, потому что не часто боец может добиться большого успеха как тренер. Джимми Коллинз был исключением из этого правила. Он успешно обучил одиннадцать бойцов-чемпионов в нескольких весовых категориях. Эти титулы впечатляли, особенно за такое короткое время, но все они были организованы местными или региональными промоутерами. Мой поединок через три недели станет для Джимми первым тренерским опытом в борьбе за титул в крупнейшем бойцовском промоушене в мире. Это очень круто, и Джимми осознает всю важность лучше, чем кто-либо другой в этом спортзале.
— Чем вы занимаетесь? Работайте! — кричит Джимми на бойцов и на тренеров, оставивших все дела ради предстоящего шоу.
Обычный шум и активная деятельность в зале быстро возобновляются.
— Закрой и сядь. — Джимми указывает на дверь, а затем на металлический складной стул перед столом.
Делаю, как он велит, а потом мы оба сидим в тишине. Джимми смотрит на меня, а я сверлю взглядом дыру в полу, пожалуй, слишком долго. Напряжение в комнате давит, хуже тонны кирпичей, но мне остается лишь ждать… и ждать.