-- Что там рассуждать о воителях, обратившихся во прах, когда среди нас сидит живой герой? - сказала госпожа Эльфледа. Ее красивый голос был ровен, на принца Раднора она не смотрела. - А меж тем наш Ойгель не создал ничего, что было бы его достойно.
-- В самом деле! - воскликнула Бесс. - Принц, расскажите о своих подвигах! Скромность пристала герою, но не до такой степени!
Раднор усмехнулся.
-- Что там рассказывать, - он обвел взором всех присутствующих дам, как бы сравнивая их между собой. - Что за люди, брюхо господне! Зовут себя рыцарями, а хуже мужичья. Да и мужичья там было полно. Воюют без всяких правил, даже выкупа не берут. От бога же установлено - рыцаря захватить в плен только рыцарь. Тот, кто носит титул, сдается лишь тому, у кого титул выше, а иначе - проваливай и не суйся. А эти - наплевали... Хотя чего ждать от такой низкородной сволочи, как Вальграм? Одно слово - предатель. Низкородные про верность и не слыхивали. Ну, я ему показал, где его место! Даже жалко, что так скоро все все кончилось - потешиться не успели. А этот Мьюринг со своей казной только под ногами путался, мешал...
-- С казной? - удивленно переспросила Бесс.
-- Ну да, кому он без казны нужен? Разве что черту! - Раднор снова хохотнул и шумно хлебнул из кубка. Вина за столом императора подавались кипрские и греческие, италийские, рейнские, и даже венгерские. Вина же Карнионы почитались недостаточно изысканными, поскольку стоили дешевле.
-- Ну и хватит о войне, - сказал Ян-Ульрих. - Истинный рыцарь и в мирное время должен совершать подвиги. Я задумал основать новый орден для защиты чести дам. И ежели кого оскорбили, оклеветали и несправедливо обидели, таковая особа всегда может прибегнуть у заступничеству рыцарей сего ордена. Хотел было дать ему имя "Орден единорога", но, к несчастью, единорог красуется на гербе Эрда, и название может быть превратно истолковано, поэтому остановились на имени "Орден белого оленя", что означает безупречность и силу. Мы уже советовались с Исдигердом - он кивнул брату фаворитки. Он будет великим магистром ордена, а отважный Отт де Гвернинак напишет устав.
-- Отт де Гвернинак? Это который похитил жену булочника, а она потом утопилась? - спросила Бесс.
Эльфледа рассмеялась и шлепнула ее по руке.
-- Милая, нельзя быть столь непосредственной! - Она передала кубок, из которого сделала маленький глоток, императору и понизив голос, продолжала, склонившись к уху Бесс. - Я рада, что вы последовали моему совету и уговорили принца приехать. Он держится сейчас гораздо лучше, чем весной. Смотрите, как дружелюбно беседует он с Раднором... а ведь кузены всегда друг друга терпеть не могли. Но нам хотелось бы видеть вас чаще... Вы так и не побывали у меня в гостях.
-- Увы, - вздохнула Бесс. - После того ужасного случая на мосту...вы, вероятно, слышали... я боюсь ездить верхом. Сегодня я едва не обмерла, пока мы добрались до дворца.
-- А если я стану присылать за вами свои носилки?
-- Но мне, право, неудобно...
-- Ничего. Бесс, вы можете даже брать их просто для того, чтобы посетить торговые галереи или ювелиров. Я сейчас редко выбираюсь, а вы, должно быть, еще не потеряли вкуса к таким вещам.
-- А если его величество это неправильно истолкует?
-- Не бойтесь, я сумею ему объяснить.
Норберт резко отвернулся от кузена и протянул руку к кубку, который только что наполнил слуга. Но в этот миг Бессейра, откидываясь в кресле, локтем смахнула кубок со стола. Кипрское разлилось по полу. Слуга, пискнув, метнулся к двери, потом опомнившись, бросился на колени.
-- Высечь мерзавца, - возгласил Раднор.
-- Умоляю вас, не надо! Это я виновата!
-- Пусть присыплют пол камышом и принесут другой кубок, - милостиво распорядился император, - А тебя, любезный, пусть заменит кто-нибудь порасторопнее.
-- О, боже, какая я неловкая, - бормотала Бессейра, старательно отряхиваясь. Норберт, однако, заметил, что на ее платье не попало ни капли.
Джаред на хорах не видел и не слышал всего этого. На время ужина в зале, казалось, стало темнее, возможно, свечи в люстрах и в самом деле притушили. Внизу как тени, мелькали фигуры слуг, наводивших порядок перед балом, горели, как желтые глаза, проемы дверей в пиршественные палаты. Музыканты продолжали играть, но тише и как будто более робко, чем прежде. Надо думать, половина из них отложили инструменты и отдыхали, а то и вовсе отправились на кухню подкрепиться - иначе как им играть всю ночь? Остальные в ожидании своей очереди наигрывали некую простенькую мелодию. Журчала арфа, лютня задавала тон, колокольчики карийона откликались в ответ. А в зале становилось все темнее. Тьма была рядом, она просачивалась сквозь цветные стекла окон, окрашивая их черным, выползала вместе со сквозняком из-за шпалер и ковров, наваливалась на фитили свечей, и они угасали с жалким шипеньем. И она была живой, эта тьма, живой и голодной. Потому что была П_У_С_Т_О_Й_. Она пошла бы на все, чтоб утолить неизбывный голод... яко зверь хищный, иский кого поглотити... и, хотя она рыскала не в поисках Джареда, он чувствовал, что погибнет, если окажется там, куда она дотянется.
Он уже видел это. Во сне Дагмар. Но Дагмар осталась в Эрденоне, за сотни миль отсюда. Значит...
Он стукнулся лбом о перила хоров и благополучно пробудился. Это ж надо так умудриться - задремать, когда над ухом играют две дюжины музыкантов...и в полную силу, так что струны едва не рвутся. И тьмы нет и в помине, даже клочка ее! Горели все свечи над головами тех, кто на многоцветном мозаичном полу, отражающем огни, двигались в сложных фигурах придворного танца. Его вели Эльфледа с братом, император после ужина предпочел наблюдать за балом.
Бессейра танцевала с наследником, улыбалась, слушая, как он о чем-то говорит, и отвечала, не изгоняя улыбки.
-- Зачем ты вылила вино?
-- Мне не понравился слуга, который его принес. С начала ужина прислуживал другой. А этот возникает посреди вечера. С чего бы?
-- Не туда ты смотрела и не оттуда ждешь беды. Знаешь, что мне предложил Раднор? Поменяться женщинами на нынешнюю ночь. Расписывал, какое я от его Мафальды получу удовольствие.
-- А ты что?
-- Сказал: он этого не говорил, а я не слышал.
Они отступили друг от друга, едва успев соприкоснуться кончиками пальцев. когда, сделав круг, Бесс снова повернулась к своему кавалеру, она задумчиво произнесла:
-- А вот интересно, он сам до этого додумался, или его кто-то научил?
-- Интересно? Смотри, я могу передумать.