-- А какое нам дело до императорского дома? - не унимался Джаред. Да, я северянин. Простолюдин. Мне все равно, кто сидит на троне в Тримейне. А вы из Карнионы. Южан, сколь угодно знатных, тоже в особой преданности престолу не подозревают. Хотя, конечно, Эрд завоевали, а Древняя земля вошла в империю добровольно...
-- Да, добровольно. - Таким мрачным Лабрайда видеть еще не приходилось. - То, что на Юге города исключительно сильны, и дворяне едины в своих интересах с горожанами, есть основа процветания края, и его слабость. Там нет и не было единого правителя. Ни одна старая семья не считается знатнее, а следовательно, главнее другой. Каждый город действует ради собственной выгоды. И они не могут противостоять Тримейну. По счастью, в Древней земле это поняли. И поступили по пословице: "Не можешь победить присоединяйся". Признали власть императора, впустили в свои пределы его чиновников, сборщиков налогов и судей Святого Трибунала, но избежали разгрома и разорения, подобных тем, что постигли в прошлом веке Окситанию. Наши предки сохранили то, что можно было сохранить. Мы должны сделать то же самое. Поскольку зависим от империи. А значит, и от того, кто ею правит. Ян-Ульрих не любит воевать, его сын - тоже. Иное дело принц Раднор. Его все называют героем. Он и есть герой. Что в девяноста случаях из ста означает злобный идиот. Он уже показал на что способен - в Эрде. А наш доктор Поссар действует в интересах Раднора. Не знаю, что там было, это нам еще предстоит установить. но в Эрде он принцу крепко помог. Теперь он расчищает Раднору дорогу к престолу. Видимо, убить наследника он не в силах. И ни в одной стране, насколько мне известно, Святой Трибунал не рискнул возбудить дело против правящего монарха или его наследника. Поэтому он выбрал окольный путь. Ян-Ульрих сам должен был отстранить сына от наследования. И Норберт вел себя так, что это предприятие было близко к успеху. Но Бессейра помешала. Следовательно, надо избавиться от Бессейры. Покушение не удалось. Зато можно обратить на фаворитку принца внимание Святого Трибунала, благо связей достаточно. Не мни о себе много, дитя - против тебя он ничего не имеет, все это нужно, чтобы снова нанести удар по наследнику. Однако Джаред был прав - я втянул тебя, куда не следовало. С убийцами ты справишься, а вот с инквизиторами...
Бессейра не отделалась шуткой, как можно было ожидать, но и страха не выказала.
-- Ты говоришь так, будто все решилось, и ничего нельзя изменить. Но мы можем вывести наследника из-под удара. Я шла сюда, чтобы сообщить - из Эрденона прибыл гонец. У герцога Тирни родилась дочь.
-- Ну, при наличии двух старших братьев корона ей не светит.
-- Корона ей не светит в любом случае, - уточнил Джаред. - В Эрде дочери не наследуют власть.
-- Неважно, - Лабрайд размышлял вслух. - Герцог - главнейший из вассалов императора, и Ян-Ульрих вполне может проявить внимание к столь знаменательному событию... послать на крестины кого нибудь из вельмож... а лучше - сына.
-- И вместе с ним уеду я.
-- Но все это надо подготовить... И потом - Норберт уедет, а Раднор останется? Не открываем ли мы ему дорогу?
-- Раднор всегда уезжает в конце ноября и до весны в свои владения.
-- Стало быть, надо сделать так, чтоб он уехал раньше Норберта. Если, например, в его владениях начнутся беспорядки. Или об этом заговорят...
-- А император? Что, если мы пока выведем из игры Бессейру и наследника, наши злодеи доберутся до него?
-- Вряд ли станут покушаться на императора в ближайшие месяцы. Он примирился с сыном, а переход власти в руки Раднора недостаточно подготовлен.
Лабрайд замолчал. Затянувшуюся паузу нарушила Бессейра.
-- Так что будем делать, господин провидец и господин сновидец?
-- Думать, - сказал Лабрайд. Потом провел рукой по лбу, встал из-за стола. - Ладно, дети. Устал я, старею, видно. Вы еще посидите, может, до чего путного и договоритесь, а я пойду отдохну.
После его ухода Джаред спросил:
-- Ты тоже думаешь, что наша задача - обеспечить законность престолонаследия?
-- Не допустить к трону такого скота, как Раднор - дело благое...А Норберт - юноша неглупый, идеи у него бывают любопытные... Хотя со странностями. Знаешь, такой - в башке вперемежку "Тристан и Изольда" с Юстиниановым кодексом, идеальная любовь с налогообложением.
-- А тебе "Тристан и Изольда" не нравится?
-- Представь себе, пару дней назад у нас была содержательная беседа с императором по этому поводу. Нравится, не нравится... Конечно, всяко лучше, чем "Роман о Розе". А вообще, если вдуматься, все эти любовные романы чушь. Выдумки. Женщина скорее влюбится в мужчину, который так занят чем-то другим, - войной, торговлей, или наукой, что на любовь у него не хватает времени, чем в того, кто звание любовника сделал профессией.
Ее слова неожиданно задели Джареда, и больно задели. Он вспомнил лицо Дагмар, обращенное к тому, кто оставил ее. "Женщина должна очень любить мужчину, чтобы отказаться от него"...
Казалось, он вычеркнул все это из памяти.
-- Ты так рассуждаешь, - сухо сказал он, - потому что никого еще не любила.
-- Ну, не любила, - с легкостью согласилась она. - Разве что во сне...
-- Во сне? - Его будто толкнули. - Как это? Расскажи!
-- Что ты на меня уставился? Ах, да... Ты же сновидец. Сны собираешь, как грибы.
-- Пусть так. Пожалуйста, расскажи мне. Если это не тайна.
-- Какая там тайна. Сон - он и есть сон. Я вообще-то снов не запоминаю и этот помню не слишком. С год назад я его видела... и забыла почти все.
-- А что не забыла?
-- Как будто я была в разбойничьей шайке... где-то на Севере... а может, и не на Севере, но всяко не в Карнионе. И будто бы мы решили ограбить хозяина одного замка, А поскольку стены там были крепкие, а стражи много, решили взять хитростью. И меня подослали к хозяину - соблазнить. Это удалось... он влюбился в меня, я стала жить в замке, вызнала все ходы, переходы... Но я все время оттягивала ограбление, придумывала какие-то отговорки для сообщников, потому что... я не хотела с ним расставаться. А он был крепко ревнив, и объяснить, зачем и куда я ухожу, я не могла... Кончилось тем, что он меня прирезал. Хорошая история, да?
-- Погоди. Что ты чувствуешь к этому человеку? Ненависть, обиду?
-- Джаред, это сон! Этого никогда не было!
-- А если бы было?
-- Если было... Ненависть? Нет. Он ведь был прав, я была виновна перед ним, хоть и не в том, в чем он подозревал. И хватит о снах. Это твоя вотчина, не моя. И мне пора возвращаться.