-- Я провожу тебя. Темно...
-- И хорошо, что темно. Не надо меня провожать. Вдруг я и в самом деле обернусь галкой?
И она ушла в ночь, посмеиваясь. Непутевая младшая сестра, которая следит за убийцами, и за которой следят убийцы, а она танцует, беседует с императором о поэзии, и не помнит снов.
Сны! Что происходит? Почему все сны стали воплощаться явью? И где проходит грань между явью и сном - Фатима, как ты это объяснишь?
Нет сомнения, что Кайрел и Бессейра видели один и тот же сон. Время тоже совпадает. Сам Джаред проникал в чужие сновидения. Но это нечто совсем другое... хотя Тахир ибн-Саид учил, что сны могут пересекаться и дополнять друг друга, и нечего впадать в изумление. Но почему же так не по себе от ее рассказа?
Джаред потратил немало сил, убеждая Кайрела, что женщины из его сна наваждения не существует. И - вот она, хотя Джаред никак не мог представить себе Бессейру роковой искусительницей, из-за которой мужчина может впасть в преступление и помрачение рассудка. Он говорил Кайрелу - и сам в это верил, что сон его был видением иной жизни, иного мира. Но могут ли двое увидеть это одновременно - ибн-Саид на этот счет не высказывался...
А если Джаред ошибался, а Кайрел был прав? И сон этих двоих показал их будущее? Конечно, в нем есть расхождения с действительностью. Однако нужно учитывать, что Бессейра свой сон помнит плохо, а Кайрел явно о чем-то умолчал.
"Я убил ее, а потом узнал, что она невиновна", - сказал он. А Бессейра: "Я была перед ним виновна, хоть и не в том, в чем он подозревал". Что же такого узнал о ней Кайрел - и не захотел рассказать? Или ее подлинная вина показалась ему слишком незначительной?
Наконец, нельзя забывать, что сон - кривое зеркало, и показывает бывшее - или не бывшее - искаженно.
Во сне Бессейры разбойничья шайка подсылала ее к Кайрелу, чтобы добыть какие-то сокровища. Заменим разбойников на Лабрайда, а сокровища на сведения, и что получится? Вполне узнаваемая картина. Правда, Лабрайд подослал ее к принцу, а не к Кайрелу, но может повторить прием и с Кайрелом. С него станется. И даже если он этого не сделает...он все равно собирался посылать Бессейру вместе с принцем в Эрденон... а когда Кайрел узнает, что женщина, о которой он неустанно думает, принадлежит другому... добром это не кончится.
Правда, он клялся, что теперь никогда не причинил бы зла той, кого любил. Но сказать можно все что угодно... особенно после того, что тебя убедили, что возлюбленная - это мираж. А что будет в жизни...
В жизни он, возможно, не убьет ее, но захочет избавиться от соперника. И, выходит, Кайрел не намеченная жертва, как он предполагал, а убийца. Неужели это и есть связь, которую они тщетно искали, то самое "при чем здесь Кайрел?" И доктор Поссар опередил их на несколько ходов?
Встречи Бессейры и Кайрела нельзя допустить. К счастью, Кайрел не живет в Эрденоне, он делит время между Вальграмом и Дуэргаром. Но Бог знает, что может случится, и он приедет.
По справедливости, он должен был помочь Кайрелу, своему собрату по несчастной любви, явившейся во сне. И Бессейре, которую сам назвал сестрой. Но, встав между ними, он, возможно, спасет их жизни. И не лгал же он Кайрелу! А Бессейра... ей и утешения не нужно. Сколько бы она ни пережила с тех пор, как Лабрайд ее нашел, она все еще маленькая девочка у шахматной доски. Не женщина, познавшая горечь жизни. Как Дагмар.
Все это время он пытался убедить себя, что может забыть Дагмар. Бесполезно. И нельзя этого делать! Несчастный студент, попав в руки доктора Поссара, помешался. Дагмар сохранила рассудок, но на ее сознании - печать той же тьмы, что явилась Джареду в Ночь Всех Святых! Она не помнит об этом, но она ничего не помнит о времени мятежа. Времени, когда Поссар был в Эрде.
А теперь, утверждает Лабрайд, события снова перенесутся в Эрд.
Значит, туда должен вернуться и Джаред.
А и фарисей ты, брат, сказала бы Бессейра, если б узнала о его размышлениях. Двойною мерой меряешь для себя и для других...
Но Бессейра сама выбрала путь, которым идет, и хорошо представляет, какие опасности ей грозят. Дагмар - жертва, даже не знающая, что она жертва. Бессейра способна постоять за себя, а Дагмар - нет. И Диниш защитить ее не сможет. Он может дать ей хлеб и убежище от холода и непогоды, но как ему справиться со злом, способным расшатать императорский трон?
Надо уходить в Эрденон. Но как объяснить это Лабрайду? При всем своем уме он не поймет. Слишком он занят мыслями о спасении династии и империи. Ради этого он приемной дочери не пожалел, которую любит - какое ему дело до никогда не виденной бродячей комедиантки?
Но объяснять ничего не пришлось. Лабрайд сразу согласился, что Джареду нужно ехать. Может, пресловутый дар провидения подсказал ему это. А когда Джаред сказал, что Бессейра ни в коем случае не должна появляться при дворе в Эрденоне, ответил:
-- Конечно. Нужен лишь предлог, чтобы она исчезла из Старого Дворца. А у герцога Тирни ее никто не увидит.
-- И вот что... - Джаред решился все-таки подойти к самому болезненному. - Возможно, я знаю еще одну... особу, которая пострадала от забав доктора Поссара с Силой. Там, в Эрденоне.
Но Лабрайд не стал его расспрашивать. Только уточнил:
-- Где тебя нужно будет искать, если ты задержишься на Севере?
-- В Эрденоне, в гостинице "Цветущий вертоград". Если мне придется оттуда уехать, оставлю там для твоего посланника сообщение. Надеюсь быть там к Рождеству. Так что медлить нельзя. Только надо припасами в дорогу озаботиться и одеждой теплее, чем эта.
-- А ведь довольно тепло - для ноября. Я южанин - и то не мерзну.
-- Да, осень теплая. Значит, будет холодная зима...
3. Эрденон. "Цветущий вертоград".
Он не добрался в Эрденон к Рождеству, как хотел, хотя и был верхом. Стоило переплыть реку Эрд, еще не затянувшуюся льдом, как снег повалил, словно пух из разорванной перины - такой же тяжелый, крупный, гнетущий при всей своей легкости. В считанные дни замело дороги, а без дорог пробираться было и вовсе невозможно. В первые недели декабря метели кружили едва ли не ежедневно, слепя глаза, удушая. Приходилось отсиживаться по постоялым дворам и деревням. Теперь Джаред не мог позволить себе ночевать в лесу. С заходом солнца, а солнце, казалось, проваливалось за деревья, едва успев взойти, - из чащ доносился немолчный вой. Деревенские утешались тем, что сейчас волки не так голодны, как по весне, просто нынче у них пора свадеб. Но храбрецов, желавших пуститься в путь по ночному лесу, не находилось. Путников стало вдвое меньше, чем летом, а те, кого дела или отсутствие таковых влекли в Эрденон, не рисковали двигаться дальше, пока не соберется на постоялом дворе достаточно надежных попутчиков. Вот уж для кого это было хорошее время - так для трактирщиков.