Несмотря на уверенность, с которой говорил Джаред, сомнение все же скользнуло в его душу. На самом деле он покинул Тримейн больше трех месяцев назад - мало ли что могло за это время случиться. И словно бы в ответ на его сомнения Фредегар возразил:
-- С чего же он тогда сорвался в Эрденон посреди зимы? Никто не путешествует зимой без крайней нужды, а где она?
-- Наверное, он приехал на крестины дочери герцога.
-- Не поздновато ли? Малютку Гарсену окрестили перед Рождеством. И вообще его светлости следовало бы поостеречься. Ты слышал, что кронпринц был помолвлен с его сестрой? И она умерла в самом нежном возрасте?
-- Ну и что?
-- Подумай сам. В Тримейне жертвами становились юные девушки, вызвавшие вожделение известного лица("эк завернул!"). Не была ли невинная невеста их предшественницей?
-- Что ты несешь? Они оба были тогда детьми!
-- Вот почему преступление не было таким явным... Таким жестоким. Ангел ада еще не оперился.
Только этого не хватало. И Лабрайд как-то обмолвился, что опасается подобных толков. Вот и дождались. Правда, не в Тримейне, а в Эрденоне. Что ж, у Фредегара и впрямь исключительное воображение, "Ангел ада", надо же! Слышала бы Бессейра, как отзываются о ее подопечном.
Да, Бессейра.
-- И все же, магистр, пока я был в Тримейне, мне рассказывали, что у наследника есть постоянная фаворитка, и никакой жертвой она не стала. Кстати, ты не слышал, приедет ли она вместе с принцем? Ее имя Бессейра, или Бесс.
-- Ну, вот еще! Не думаю, чтоб его светлость допустил к себе во дворец женщину дурного поведения.
-- Насколько мне известно, при императорском дворе ее принимают.
-- Так то в Тримейне, где утонченный разврат свил гнездо на недоступных прежде высотах. Здесь, в Эрденоне, нравы строгие.
-- Знаешь, магистр, осторожнее следует быть не герцогу, а тебе. И не бранить открыто нравы императора и его наследника. Это бросает тень и на герцога Тирни, как императорского вассала.
Фредегар смутился. И гораздо сильнее, чем когда его уличили в незнании греческого языка. Закашлялся. Поискал взглядом, из чего бы отпить, но и кувшин, и кружка, обнаружившиеся среди рукописей, были пусты. Без сомнения, он представил себе, что будет, если он утратит герцогский пенсион до того, как приобретет нового покровителя.
-- Но... я надеюсь... ты...
-- Разумеется, магистр, я никому не повторю то, что слышал. Так что все зависит исключительно от твоего благоразумия.
-- Разумеется... разумеется... Да я ничего такого и не имел в виду. Его светлость - верный союзник императора, он многим обязан правящей семье, и ничего нет странного, что принц Норберт собрался нанести ему визит... и будет жить во дворце.
-- Это точно?
-- А где же еще может жить наследник империи?
-- Например, у наместника.
-- Нет, это исключено. Кайрел Роднинг и так уж нанес оскорбление местному дворянству, поселившись в доме купца, однако он не слишком высокого происхождения. Сыну императора такое жилище не пристало. Я слышал своими ушами, что наследнику отведены лучшие покои герцогского дворца.
-- А какие празднества готовятся к приезду высокого гостя?
-- Разумеется, будут пиры, и охота по снегу... Лучше бы принцу приехать летом, тогда и развлечений не в пример больше. Но и зимой Эрденону есть что предложить - катание на санях, представления на льду...
-- Никогда не слышал.
-- Это местная забава. Когда озеро Бирена замерзает, жители Эрденона - и благородные господа, и простые горожане - любят покататься на льду, и устраивают там разные игры. Иногда на это приезжают полюбоваться герцог с супругой и сыновьями. А если принц останется до весны - и почему бы ему не остаться? - на Масленицу будут разнообразные представления... Фредегар обрадовался, что опасная тема осталась позади, потом забыл о ней, и продолжал весело чирикать.
Но о приезде Бессейры из всего, что он наговорил, ничего нельзя было узнать. То, что Фредегар - явный сплетник, об этом ничего не слышал, не доказательство. Хотя скрыться во дворце будет куда как трудно. Так что, скорее всего, ее действительно нет... Но нужно все-таки выяснить.
Когда Джаред вернулся в гостиницу, Матфре был уже там. Рожа у него была, как всегда, сумрачная, и это можно было трактовать и как признак неудачи, так и наоборот. С тех пор, как на плечи Матфре пала ноша ответственности за труппу, необходимость решать за остальных, повергала его в уныние.
-- Как, удалось? - спросил Джаред, подсаживась к столу.
Матфре мотнул головой.
-- И да, и нет. Гозбер говорит - где раньше были? Теперь и без вас все подготовили. Разве что на льду представлять, когда катанье будет.
-- Слышал я про такое.
-- Я согласился. Выбирать особо не приходится. Тут конечно, ничего такого, что мы во дворце показывали представлять нельзя. Нужно что-нибудь подоходчивей. "Игру об отрубленной голове", к примеру.
-- Не слишком ли мрачно для такого случая?
-- Что ты, это же фарс с фокусами... И всего три актера нужны. Так и сделаем. Завтра, стало быть, принц приезжает, потом они пировать будут, ни пост, ни покаяние им не помеха, а там и наш черед. Эй, братцы-тунеядцы, прекратите пиво лакать хоть на миг, слушайте, что старший ваш говорит! Матфре, осознанно или нет, подражал Динишу. - Я решил - готовим "Отрубленную голову". Завтра с утра начнем работать. А то небось, позабыли, как башку из под топора убирать.
-- Так топор все одно затупленный, - хмыкнул Баларт.
-- Для твоей черепушки и затупленного хватит, - это было произнесено в лучших злодейских традициях.
Джаред пару раз хлопнул в ладоши, изображая одобрение публики, а потом спросил:
-- Что еще ты слышал от Гозбера, о чем нынче во дворце и вокруг него языки чешут?
Матфре охотно откликнулся - ему было приятно показать осведомленность, но среди сплетен, подхваченных от распорядителя празднеств, ни словом не упоминалась любовница наследника престола.
Так что день у Джареда выдался как у Матфре - и удачный, и нет. Кое-какие сведения он выудил, но о Бессейре ничего не узнал.
На другой день Дагмар попросила, чтобы Джаред взял ее с собой посмотреть на въезд высокого гостя. Раньше за ней не замечалось интереса к подобным вещам, но вероятно, безвылазное сидение в гостинице дало о себе знать.
День - словно погода желала выказать империи верноподданические чувства - выдался солнечный, до рези в глазах. С крыш текло, казалось, посреди зимы наступила весна. Джареду, как лекарю и северянину, было прекрасно известно, сколь обманчиво это представление.