Как потом выяснилось, они обе закончили истфак пединститута и специализировались на истории древнего мира. Возможно поэтому имели представление о том, что говорили...
Женщины взялись наводить порядок со знанием дела - обмели потолок, стены, затем протерли и расставили книги на полках, после чего велели Головерову отодвинуть от стен всю мебель, чтобы убрать многолетний мусор и пыль. И тут Глеб начал находить давно утраченные вещи - складной зонт, визитную сумку на ремешке с записной книжкой и пачкой красненьких десяток, давно вышедших из употребления и обесцененных.
Отыскались любимые солнцезащитные очки, когда-то модная кожаная кепка, японские ласты, кубик Рубика, коллекция разнокалиберных пуль, собранная после операций, нашлась давно умершая и иссохшая белая крыса, однажды принесенная и забытая, к смущению Головерова и веселому смеху "игрушек", обнаружилось несколько интимных предметов женского туалета, неведомо кем и когда оставленных в квартире. Но все прочие вещи он хорошо помнил, каждая возбуждала приятные ностальгические воспоминания об ушедшей, невозвратной жизни.
К десяти вечера квартира почти сияла, осталось лишь отмыть пыльные, крепко засиженные мухами окна да повесить шторы, постиранные "игрушками" и не успевшие просохнуть. Прибранное, ухоженное жилье вызывало чувство чистоты и обновления, и даже от белья, развешенного в коридоре, источался запах свежести. Глеб никогда не знал порядка в доме, не испытывал от женщины столько заботы о себе и не подозревал, что поднятый на высоту низменный быт может так вдохновлять, расслаблять душу и облагораживать жизнь.
Потом они сели за стол пить шампанское, и тут "мягкая игрушка" встрепенулась, услышав, что кто-то звонит в ее дверь. Глеб тотчас же вспомнил своего соперника, приходящего "ненадолго", и насторожился. Скорая на ногу "кукла Барби" помчалась выяснить, кого принесло. "Мягкая игрушка" мгновенно прижалась к нему, зашептала:
- Тебе сегодня не икалось? Мы столько говорили о тебе. Таня - мой самый близкий человек. Она тебе нравится?
- Она похожа на куклу Барби, - признался Глеб. - Это плохо?
- Нет, почему же!..
- Она очень красивая, ты вглядись! Она такая яркая!
Глеб не понял: то ли ждала комплиментов в свой адрес, то ли клятв в верности. Ответить ей не успел, поскольку на кухню влетела "кукла Барби".
- Женя, это к тебе, участковый уполномоченный! - сообщила она.
"Мягкая игрушка" ушла и пропала надолго. Оставшись вдвоем с "куклой Барби", Глеб молча потягивал шампанское и начинал беспокоиться. Наконец, не выдержал и сделал попытку встать, чтобы пойти и разобраться с участковым, однако "кукла Барби" неожиданно преградила ему путь и схватила за руки:
- Не ходи! Женя сама разберется!
- Он пришел из-за меня!
- Этот мальчик влюблен в Женю, - вдруг засмеялась "кукла Барби". Добивается ее целый год, оставляет цветы в дверной ручке, записки... И охраняет ее! А Женька его все время дразнит!
Теперь становилось понятным рвение и храбрость участкового: он отгонял всех мыслимых и немыслимых соперников. А кроме охраны своей возлюбленной, еще и пытался отобрать у Головерова квартиру! Неплохо - пробил лаз в коридоре, сделал лестницу и живи!
- Пойду и выброшу его! - разозлился Глеб и вскочил, но "кукла Барби" повисла на шее.
- Умоляю, Глеб! Не выходи! От этого щенка можно ждать любых гадостей. Ты же Чингисхан! Где твоя восточная мудрость? - Она усаживала его на место, Глеб повиновался. - Давай лучше выпьем, чтоб над нашими головами никогда не капало. Жизнь надо воспринимать такой, какая она есть, и тогда будут счастливые подарки от судьбы. Тебе хорошо сейчас? Хорошо... Наслаждайся счастьем и ни о чем не думай.
Она подала ему бокал, взлохматила его коротко подстриженные волосы контролировала, чтобы он не ушел. Обе они заботились и оберегали его, как ангелы-хранители. И это нравилось Глебу так, что хотелось подчиниться их опыту знания жизни на гражданке...
Вернувшись, "мягкая игрушка" заявила, что у младшего лейтенанта разбито сердце и он пошел сейчас стреляться. Она говорила весело, бездумно, как будто речь шла о каком-нибудь пустяке; в этот вечер ее больше заботили окна, оставшиеся невымытыми, и неповешенные шторы. Она жалела, что ей завтра рано утром на работу и квартира будет стоять почти сутки, открытая всем взорам улицы. И чтобы успокоить подругу, "кукла Барби" пообещала приехать завтра с утра, отмыть стекла и повесить эти несчастные шторы - дел-то всего на час-полтора...
Не впадая в полудрему, на трезвую голову Глеб снова начал думать о женитьбе, и на сей раз оба человека - начальник штаба и эксперт по женской части ни слова не говорили поперек...
3
"Орелики" действовали грамотно: насадили "клопов", а затем ввели раздражитель - впустили гостя, старого знакомого Кархана. Теперь начнется самое плотное изучение личности генерала, его тайных мыслей, связей, тактики и психологии поведения. Задача предстояла сложная: играть размышляющего над заманчивым предложением человека и одновременно ждать или даже искать встречи с Сычом. Без него нельзя было делать ни шагу, поскольку только Сыч владел информацией и мог что-либо посоветовать.
В тот вечер он поздно лег спать, бродил по дому, несколько раз выходил на улицу, облегчая задачу связи с "резидентом", однако вокруг была девственная весенняя тишина, и мультитон упорно молчал, не подавая признаков жизни. С утра дед Мазай начал перетаскивать доски из сарая в дом, надеясь, что Сыча наружка протолкнет в каретник и там удастся поговорить, - тоже ничего не вышло. Скорее всего, слежку за дачей вели с помощью оптических приборов, и это было известно старшему группы наружного наблюдения Цыганову. Майор был умница, проявлял выдержку, ибо стоит "ореликам" засечь любого вошедшего на усадьбу генерала человека, сразу же будет подозрение о двойной игре. Они потом "оттопчут" зашедшего и легко установят, что за птица прилетала к деду Мазаю.
Генерал обедал в настороженных чувствах, но с хорошим аппетитом, как на войне. А после обеда к дому вдруг подкатил старый "Москвич", из которого вывалила компания мастеров столярного дела. Приехали все пять человек, с инструментными ящиками, похмелившиеся и оттого беззаботно веселые. Они по-хозяйски вошли в дом и, не обращая внимания на деда Мазая, начали осматривать, что-то прикидывать, измерять, спорить, заглядывая в чертежи, и на все расспросы лишь отмахивались.