Мне взгрустнулось, у меня испортилось настроение, и я поспешил убраться подальше с этого края Земли. Вглубь человеческой цивилизации, радовавшей мой слух далеким гулом машин, собачьей брехней и детскими криками. Туда, где меня дожидалась общительная баба Маруся и две бутылки портера. Фумигатор от комаров и роман Джона Уиндема — его я обнаружил на полочке у себя на веранде.
Туда, где сегодня мне предстояло засесть за изготовление бомбы, которая положит конец Йозепу Кезамаа.
Что она будет собой представлять, я обдумал уже несколько раз. Со всеми самыми маленькими деталями. Самыми незначительными нюансами. И был уверен на сто десять процентов, что если эта зараза сумеет добраться под днищем «Уазика» до места своего назначения, то безногому академику крышка.
Взрывное устройство представляло собой два независимых друг от друга фугаса. Первый из них, слабый, безоболочный и способный поражать лишь взрывной волной, приводился в действие дистанционным взрывателем и должен был, во-первых, создать под днищем воздушную подушку и подбросить машину вверх, во-вторых, вышибить из-под Кезамаа коляску, а в третьих, заставить сдетонировать второй фугас, в десятки раз более мощный и начиненный доброй порцией мелких осколков. Осколки начнут вылетать из-под «Уазика» в тот самый момент, когда он уже приподнимется в воздух, а поэтому вертикальная составляющая угла поражения значительно увеличится. Если бы я решил обойтись только одним фугасом, то рисковал бы тем, что взрывная волна и осколки пойдут по низу на высоте примерно в полметра. И взрывное устройство искалечит машину, сомнет, словно фольгу, колеса инвалидной коляски и… Все. Шансов отделаться лишь ушибами и нервным шоком у академика хоть отбавляй. При моей же схеме с упреждающим слабым взрывом, бомба не только сплющит машину и уничтожит коляску, но еще и нафарширует тело и голову моей жертвы металлом. Хотя при той мощности заряда, что я запланировал, вполне достаточно голой взрывной волны.
Вечером, дождавшись, когда Витек укатит на «Москвиче» «делать дискач», я еще раз на последней странице блокнотика проверил свои расчеты и, тщательно зашторив большие окна веранды, начал колдовать над «изделием 2547», детонаторами и «конструктором «Лего». Я планировал потратить на всю работу около часа, но, даже не напрягаясь, уложился в двадцать минут. Схема устройства была из самых элементарных, а знания по минно-взрывному делу в диверсионной школе вбили мне в голову настолько крепко, что за двенадцать лет они не утратили своего изначального блеска. Разве что несколько потускнели на фоне технического прогресса. Но это не страшно… Я достал из защитных футляров, к которым налипла всевозможная железная шелуха, два мощных магнита и закрепил на них фугасы. Потом один из них засунул в рюкзак, второй спрятал в маленькой алюминиевой кастрюльке и задвинул ее под кровать.
Все. Посылка готова. Остается отправить ее адресату. Теперь все зависит от почтальона.
И от Алины. От ее умения договориться с этим назойливым почтальоном, который, словно оса вокруг кружки пива, вьется возле своей машины и не желает отвлечься даже на сорок секунд. Да нет… сорок — много. На тридцать. Тридцати секунд мне вполне достаточно. Интересно, что сможет придумать милая девочка?…
Я вышел на улицу и уселся на лавочку возле крыльца. Ко мне сразу присоединился большой полосатый кот и начал мурлыкать настолько пронзительно, словно решил перебудить всех соседей. Я погладил его по жирной спине и стряхнул на землю, но он моментально вернулся ко мне на колени.
…В том, что Алина придумает что-нибудь, я даже не сомневался. Вот только клюнет ли на ее уловку водитель? Вдруг он вымуштрован настолько, что вместо того, чтобы отвлечься, наоборот, многократно усилит бдительность. И подобраться к «Уазику» станет совсем невозможно. А значит, самая проходимая тропа к Кезамаа окажется перекрытой…
Кот в приступе страсти больно цапнул меня за палец и уже через пару секунд оказался в нокдауне после крепкого удара по ребрам. Отряхнувшись, он отправился в сарай ловить крыс, а я поднялся с лавочки и подошел к калитке. Вдоль забора еле-еле брел пьяный. Пяльма трещала мотоциклами и беспокоила дачников громким хип-хопом. На скотном дворе уныло гудел сепаратор.
…Нет. Нет же! Алина справится! Она умница. Я в ней уверен. И нечего мне сейчас ломать голову, пытаясь выстроить для нее какой-либо план операции. Пусть все решает сама. Ей виднее; Она женщина и в тонкостях кобелячей мужской психологии разбирается куда лучше меня. При всем при том, что я в этом не разбираюсь совсем…
Я отошел от калитки и отправился к себе на веранду. Читать Джона Уиндема. И пугать комаров фумигатором.
…Я, увы, в мужской психологии не разбираюсь совсем. Я не могу разобраться даже в самом себе. Вот потому-то жизнь моя и катит стремительно с горки на горку, со скрипом вписываясь в крутые виражи… А Алина справится, милая девочка. Впрочем, чего загадывать. Время покажет. А сейчас у меня впереди свободный завтрашний день. Буду отдыхать и веселиться. Объедаться бабы Марусиными разносолами. И не забивать себе голову никакими проблемами.
Я разделся, забрался в пахнущую сеном постель и, устроившись поудобнее, раскрыл «День треффидов».
К этому времени фумигатор, пропитав воздух запахом ландышей, уже разогнал комаров по самым дальним углам веранды. Для них на всю ночь настала нелетная погода.
Черный «порш» послушно ждал меня перед километровым столбом — там, где ему и было назначено. Я развернулся и поставил «макаку» позади него. Через окно на меня уставился Стаффордшир. Было видно, как он яростно молотит хвостом.
— Я ожидала чего угодно, но только не этого, — подколола меня Алина, как только я устроился рядом с ней. — Вам совершенно не платят, мистер секретный агент, и приходится ездить на мотоциклете? — Она призывно почмокала губками, и я подставил ей щеку для поцелуя. А сзади уже мусолил мне шею Бакс.
— Я очень по вас соскучился, — честно признался я.
— Спасибо. Давно не слышала ничего приятнее. Распоряжайтесь, мистер секретный агент. — Алина хитро прищурилась. — Чем займемся сначала? Шпиенством или…
— Шпиенством, — отрезал я. И, не откладывая дел в долгий ящик, начал вводить ее в курс сложившейся ситуации.
— Легко! — рассмеялась Алина, когда я закончил. — Я легко сделаю этого мужичка! Если он, конечно не педик. Впрочем, если даже и педик, я все равно его сделаю.
Мне показалось, что она просто не отдает себе отчета в том, насколько серьезно то, что ей предстоит. Но я даже не успел высказать своих опасений по этому поводу вслух. Алина убрала с лица улыбку и начала задавать вопросы. Точные и конкретные вопросы о водителе, об «Уазике» и о месте, где он будет стоять. А уже через пять минут я вернулся на свой мотоцикл и покатил в сторону Пяльмы. Черный «пОрш» пристроился сзади. Мы решили продолжить обсуждение плана на месте предстоящих событий.
В Пяльме я закатил «макаку» в дровяной сарайчик, ловко увернулся от настойчивых предложений бабы Маруси напоить меня молоком и поспешил на соседнюю улицу, где оставил Алину. Она уже воткнула «порш» впритирку к заброшенному амбару, выпустила на волю Бакса и крутила хвостом перед двумя пузатыми дачниками в китайских спортивных костюмах. Оба дачника ослепительно блестели потными лысинами и пускали обильные слюни.
Я издали помахал Алине рукой, и она, пронзительно свистнув застрявшему в репейнике стаффордширу, побежала ко мне.
— Учти, я ревнивый, как мавр, — заметил я, и она звонко расхохоталась.
— Меня уже успели пригласить на шашлыки. И на дагестанское домашнее вино прошлогоднего урожая. Правда, предупредили, — Алина изменила голос, добавив в него чуть-чуть хрипотцы: «Девушка, мы с вами стоим на разных ступенях социальной лестницы». Ты можешь объяснить мне, что это значит?
— Могу. У тебя есть такая машина, — не оборачиваясь, я ткнул большим пальцем себе за спину, — а у них такой никогда не будет. Они за это вроде как извинились.