Во рту коллекционера снова показалась щербинка. Савоськин усмехнулся.
– Так вот: мы, то есть человечество, вырастили в своем сознании еще кого-то. Субличность. Она должна была толкать нас вверх, делать человечнее, что ли. Братья по разуму, так сказать… Тут тебе и контакт, и звездные войны. В одном флаконе.
– А почему о них ничего не знали? – поинтересовался Ростик, чуя какой-то подвох.
– Да почему же ничего? Писатели-то о них давно знали. Откуда, думаешь, всякие двойники, тень, которая гуляет сама по себе, призрак отца Гамлета, черный человек… Наш любимый Антон Палыч просто создал еще одну модель, так сказать. Главное-то в другом. Сначала они нам помогали, а потом стали мешать… Ведь как получается: чуть что, сошел с тропочки – получай удар по затылку. Хорошо, такие, вроде нас с тобой, могут их осознать, понять, что к чему. А скольких людей они загубили? Хороших людей, заметь! Раз – и удар молотком. А в нашей реальности – сердечные приступы, инсульты, самоубийства… Да ладно, сколько люди всего не сделали из боязни таких вот деятелей? Добро бы еще правила у всех этих молотобойцев были одинаковые. Так нет же, каждый сам по себе, как мозжечок.
– Но ведь они же ненастоящие? – опять завел свое Ростик, который наконец-то обнаружил подвох. – И молотки у них, значит, тоже!
– Молоток – это всего лишь образ. Пакет информации, который поступает тебе в мозг. А мозг уже сам разрушает организм и сознание. А я эту информацию забираю себе. Но когда ты их осознал, для тебя они вполне материальны… Так подаришь мне свой?
Ростик медлил. Он пришел с надеждой получить помощь, но чтобы вот так…
За все время их разговора с Афанасием Савоськин не проронил ни слова, только время от времени тянул сок. Теперь у него в руках был пустой стакан с красноватыми разводами на стенках, а у Ростика еще больше чем наполовину полный.
– Михаил Юрьевич, – сказал Ростик. – А что вы с вашим молотобойцем сделали?
Решил: вот как сейчас ответит преподаватель, так он, Ростик, и поступит.
Но ответил коллекционер Афанасий.
– Дон Мигель никогда не знал этой проблемы.
Он снова подмигнул другу и добавил:
– Пока.
Хлебнул из кружки. Там тоже подходило к концу.
– Это правда? – спросил Ростик.
– Правда, – отозвался Михаил Юрьевич.
Но Ростик почему-то не поверил. Было там что-то, говорившее: правда-то не вся.
Сок вяло колыхался, стоило наклонить стакан. Молотки поблескивали в шкафу.
– А можно посмотреть поближе?
– Можно, – разрешил Афанасий.
Ростик аккуратно пристроил томатный сок на столике и, шаркая, прошел по ковру к шкафу.
На ощупь молотки были самыми обыкновенными. Ну, выглядели антикварно. В руку ложились удобно.
– Ми-игель! – протянул за спиной Ростика коллекционер. Послышался звук: дно кружки опустилось на столешницу из стекла.
Ростик повернулся.
– Мигель! – крикнул Афанасий, резво подпрыгивая и скатываясь за спинку дивана.
Молоток врезался в его кружку, уже пустую. Осколки бомбардировали ковер.
Ростик размахнулся и запустил второй. Молоток отлетел от диванной спинки и упал где-то в стороне. Там тоже зазвенело, хрустнуло и посыпалось.
Краем глаза Ростик успел заметить, как к нему летел Савоськин. Именно летел, широко раскинув руки. Все замедлилось, и в этой неповоротливой вселенной Ростик вытащил из шкафа еще один молоток, неспешно отвел назад и метнул его в голову Афанасия, возникшую из-за дивана.
– Черт… – Коллекционер снова нырнул. И все вернулось в режим реального времени.
Третий молоток просвистел над диванной спинкой, где-то далеко, в физкультурной зоне, стукнулся о стальную трубу тренажера и успокоился на полу.
Савоськин сгреб в охапку безоружного Ростика, инерция падения бросила обоих на ковер, как борцов дзюдо очень разных весовых категорий.
– Держи его! Крепче! – послышалось из-за дивана.
Михаил Юрьевич вцепился в Ростика. Хватка у него была мощная.
Над диваном поднялась, точно перископ, одинокая рука коллекционера с пультом дистанционного управления. Пульт навелся на шкаф с молотками. Дверцы захлопнулись, панели сошлись.
– Не ушибся? – спросил Михаил Юрьевич, поднимаясь.
– Я… не хотел, – взъерошенный Ростик смотрел шальными глазами то на педагога, то на молоток среди осколков. Молоток нагло блестел: мол, ничего не знаю, это он, хулиган такой, выдумал мною бросаться.
– Как же, как же! – Откуда-то с неожиданной стороны выполз и встал на ноги Афанасий. – Не хотел он!..
– Оно само, – пролепетал Ростик.
– Само, – коллекционер поднял с пола молоток. Повертел, взглянул на Ростика.
Тому почудилось, что сейчас начнется страшная месть.
Афанасий сунул молоток рукояткой в задний карман джинсов. Сказал Михаилу Юрьевичу:
– А я предупреждал, что добром не кончится!
– Честно, не знаю, как оно получилось, – оправдывался Ростик.
– Если в начале пьесы на сцене висит молоток, – заметил Савоськин, – то в конце он должен выстрелить.