– Винтерс, – ответил я уверенным тоном, так как, хотя и занимал в банке одну из самых маленьких должностей, предпочитал говорить с апломбом, игнорируя этот факт.
– Мистер Винтерс, не могли бы вы зайти в кабинет мистера Стенвуда, пожалуйста?
Это приглашение не сулило мне ничего, кроме лишнего волнения. Стенвуд приглашал подчиненных к себе лишь в тех случаях, когда намеревался устроить подчиненному очередную головомойку. Но приказ начальника – закон для подчиненного. Сердце заколотилось, предчувствуя беду. Мысли понеслись, опережая друг друга: «Неужели один из моих кредиторов, не дожидаясь объяснения, уже наябедничал Стенвуду? Или эта потаскушка Паула позвонила ему? А может, я что-то напутал в бумагах?»
Пока я шел мимо длинного ряда столов к кабинету Стенвуда, сослуживцы сочувственно смотрели на меня. Большинство из них составляли женщины, имеющие по несколько детей.
Пожалуй, за исключением Тома Литбетера, все они не любили меня. Им не нравился фасон моего костюма, не устраивали мои отношения с молоденькими машинистками, не подходил объем работы, выполняемой мной в банке. Их недовольство мной выпирало из этих людей, как иглы у дикобраза. Но до поры до времени меня это мало интересовало. У меня имелись друзья, которых я сам выбирал, и они, уж поверьте, не были так ограничены и завистливы.
Я дошел до двери кабинета начальника, повернул ручку и вошел.
Старый Стенвуд был давнишним приятелем моего отца. Именно Стенвуд настоял на том, чтобы я пришел работать в банк. Отец обеими руками ухватился за это предложение, так что пришлось начинать трудовую деятельность в качестве банковского клерка.
Я не был в кабинете Стенвуда с того дня, когда вновь вернулся ко своим обязанностям после пятилетнего пребывания в армии. Тогда шеф был достаточно общителен и разговорчив. Он принял меня как героя и выразил надежду, что я буду преуспевать в банковском бизнесе.
Теперь же он явно не стремился заключить меня в объятия.
– Входи, Чэд. – Стенвуд отложил бумаги в сторону. – Присаживайся.
Я робко присел. Он пододвинул золотой портсигар через стол, и мы закурили. После непродолжительного молчания он спросил:
– Сколько тебе лет, Чэд?
– Тридцать два, сэр.
– Ты у нас уже четыре года, с тех пор как вернулся с войны?
– Да, сэр.
– И три года ты работал перед войной. Литбетер работает у нас всего пять лет, а уже заместитель заведующего отделом, в то время как ты все еще прозябаешь за одним и тем же столом.
– Я думаю, ему просто везет, сэр, – сказал я, понимая, что не это он хочет от меня услышать.
Стенвуд покачал головой.
– Нет, причина в том, что он старается сделать работу как можно лучше, а ты не отличаешься особым тщанием.
– Это не совсем так, сэр, – начал было я, но осекся, поймав его взгляд. Стенвуд мог выглядеть очень жестким, и сейчас был именно таким.
– Не надо оправданий, Чэд. Я знаком с твоими ежемесячными отчетами, а в настоящее время постоянно наблюдаю за твоей работой. Ты ее выполняешь спустя рукава, и тебя совершенно не интересует престиж отдела.
У меня пересохло во рту. Работа приносила мне мало удовольствия, но я все же тешил себя мыслью, что со временем сумею подыскать что-нибудь получше.
– Если бы кто-нибудь другой из моих подчиненных, – продолжал старик, – работал так же, как ты, я немедленно избавился бы от такого служащего. Как тебя понимать, Чэд? Ты больше не хочешь работать у нас в отделе?
Я не ожидал столь участливого тона, но все же довольно быстро ответил:
– Что вы, сэр. Конечно, я был действительно несколько ленив, но обещаю, если вы дадите мне время, то подобное больше не повторится.
Стенвуд поднялся и принялся ходить по кабинету.
– Мы с твоим отцом были хорошими друзьями. И только поэтому я даю тебе шанс отличиться. С этого дня ты будешь заниматься несколько другими обязанностями.
Я перевел дыхание.
– Спасибо, сэр.
– Не торопись благодарить меня. – Стенвуд вернулся за свой стол и вновь уселся. – Это достаточно специфическая работа, и, я надеюсь, она как раз по тебе. Она не для лентяев, и это – твой последний шанс. Чтобы как-то подбодрить тебя, отныне твоя зарплата повышается на сто пятьдесят долларов. Но никаких ошибок больше.
На меня словно подуло холодным ветром. Была только одна работа, которая подходила под это описание, и именно ее я меньше всего желал. Она была кошмаром, петлей на горле Литбетера. Работа, сделавшая его лысым в течение шести месяцев…
Стенвуд вдруг улыбнулся.
– Я вижу, ты все понял, Чэд. С этого дня ты – личный поверенный в делах Шелли.