Сам Холодаев давно выполнил норму мастера спорта по пулевой стрельбе. Несколько лет он тренировал начинающих пацанов и мечтал о лучшей доле. Как оказалось, не напрасно – в Мексике, куда приехал по приглашению к сестре, встретился с представителем торговцев оружием. Они активно искали рынки сбыта в Советском Союзе и обратились к Авроре, зная, что та – русская. Раньше Виталий врезал бы в челюсть за такое предложение, но в восьмидесятом году уже этого не сделал…
Холодаев и Уссер попросили Готтхильфа за солидное вознаграждение разработать новый способ транспортировки больших партий золота за рубеж. И когда тот согласился, объявили, что связь держать будут в основном через Валеру Кислякова, уссеровского поставщика.
Встречались они несколько раз в узком составе, в той самой квартире на Московском проспекте, где был убит Володя Каневский. Как только пришли к окончательному соглашению и ударили по рукам, Семён немедленно пригласил со двора Валеру. Ни уссеровский поставщик, ни сам Готтхильф не показали вида, что уже встречались – так было лучше для обоих. Их познакомили, и Уссер с Холодаевым немедленно уехали по своим нескончаемым делам. Валера же остался для того, чтобы окончательно ввести нового компаньона в курс дела.
Филипп лично разлил по рюмкам арманьяк «Камю» и спросил, усаживаясь в кресло напротив Кислякова:
– Из чего состоит партия?
Валерий, высокий, крепкий парень в фирменном «прикиде», со сборным перстнем на пальце, прекрасно помнил, как забирал отсюда труп шофёра; и потому знал, что шутковать с хозяином не следует. Знал он от Уссера и о том, что Филипп вполне может и отравить, если человек чем-то ему не угодит.
– В основном, короночное золото. – Валерий против воли всё время вспоминал тот визит, труп на ковре и белёсые, глубоко посаженные глаза учёного-убийцы.
Сейчас они спокойно разговаривали, курили «Честерфилд», и ароматный дым путался в нитях «дождика» на ёлке. Двадцать четвёртого декабря, в лютеранский Сочельник тёща Готтхильфа возилась на кухне, запекая рождественского гуся с яблоками. Кислякову понравились и квартира, и старушенция с седыми буклями и прозрачными голубыми глазами. А. главное, доставали запахи, заставляющие всё время глотать слюну. Около бабушки суетилась и двенадцатилетняя Магда Готтхильф, замешивая тесто для булочек с маком.
Готтхильф понял, что значит «короночное», и криво усмехнулся. Его всегда мутило от рассказов о провозке ювелирных изделий в заднице и прочих интимных местах через Пулковскую таможню. А уж о том, что можно обворовывать покойников, не хотелось и думать. Он только дал себе зарок не ставить золотые коронки и не попадать после смерти в крематорий.
– Короночное… – Готтхильф запихал руки в карманы «варёнок» и, поднявшись из-за сервировочного столика, принялся неслышно расхаживать по своему домашнему кабинету. Мягкие оленьи тапочки утопали в ворсе бухарского ковра. – Это для меня удобно, между прочим, – с камнями не возиться. Я могу, конечно, предложить способ. Но сразу предупреждаю, что на той стороне будет много хлопот.
– Ада Витальевна всё организует, – поспешно заверил Кисляков.
– С этим ясно. А с документацией всё в порядке? Вам ведь родственники почивших не добровольно золото отдавали… Вдруг скандал получится? Мне этого никак не надо. Акты сомнений не вызовут? В случае чего, на меня не наведёте? Я ведь знаю, что вас и ментовка пасёт, и телевидение на контроле держит. До меня дошли слухи, что Озирский имеет у вас своего человека или даже нескольких.
– Да-да… Всё может быть. – Валерий скрипнул зубами, глядя в точности так же, как тогда Каневский, – за спину Готтхильфа, в окно. Только тогда и ночью было светло, а сейчас – темно ранним вечером. – Но я пока ничего подозрительного не замечал. Если только заштормит, сразу же доложу и шефу, и вам. Какой же мент передо мной карты раскроет?
– До начала операции нужно расставить точки над «i», нейтрализовать все усилия противника. Желательно, чтобы всё произошло цивилизованно. Но если без «мокроты» не обойтись, нужно делать это чисто – без единой капли крови… – Готтхильф, только недавно погасивший сигарету, снова закурил. – Короче, давай договоримся так. Если появятся сложности, ты немедленно сигналишь Семёну или мне. А уже мы распутываем комбинацию. Сами не суйтесь – рылом не вышли. Вопросы есть?
Кисляков смотрел на ёлку в россыпи свечей. На серебряное распятие, на бархатные шторы огненного цвета. Его светлые, пустые глаза ненадолго задержались на средневековой реторте за стеклом готического «пенала». Рядом, в серванте, вместо посуды располагалась потрясающая коллекция морских раковин. Среди экспонатов были великолепный, перламутрово-розовый стромбус; кассис, похожий на кактус; мурекс тонкошипный; радужная спираль. Серебристо-беловатый аргонавт; жёлтый крылоногий моллюск; панцирный жгутиконосец, похожий на летящего стрижа – всё это Готтхильф собирал долгие годы, отрывая время от других своих важных дел.