– Кто пустил?! Кто разрешил?! Я не давал распоряжения?
Самого владельца строгого баритона мы еще не видели, но его руководящая воля уже ярким заревом поднималась надо всем учреждением, проникая в каждый его уголок.
Наконец в лестничном проходе появился высокий статный человек в великолепно скроенном костюме и изящных замшевых туфлях. Лицо его было хмурым. Я сразу понял, что это и есть Селиверстов – главный по юридическим делам завода. Грозный образ начальника дополняла накинутая на плечи ядовитого цвета куртка, которую он даже не удосужился запахнуть, о ботинках же на платформе или противогазе не стоило и заикаться. Видимо, в отличие от руководителя IT-отдела, юрист знал, как обойти распоряжение начальника промышленной безопасности, и не заморачивался.
Сумасшедше вращая глазами, Селиверстов в сопровождении двух охранников двигался в нашу с Мальчиком-Носом сторону. Охранники смотрели недобро, но, не чувствуя за собой вины, я лишь оглядывался по сторонам, в поисках того, из-за чего или кого мог бы случиться весь этот сыр-бор. В следующее мгновение я боковым зрением заметил, что кресло, в котором только что сидел мой случайный собеседник, теперь пустое. Обернувшись, я обнаружил Мальчика-Носа позади себя; с видом обезумевшего пулеметчика он начал нервно палить в Селиверстова, охранников, а заодно и в меня из объектива небольшого фотоаппарата, который, видимо, был спрятан в кармане его огромных джинсов. Фотографируя, мужчина быстро отступал к противоположной лестнице, на которой висел зеленый значок запасного выхода.
– Держи, – вдруг скомандовал Селиверстов.
Не успел я произнести и звука, как рука одного из охранников крепким захватом легла мне на шею, а уже в следующее мгновение обе мои руки были заведены за голову, как при задержании особо опасного преступника в кино. Еще через пару секунд перед глазами пронеслась взлетная полоса коридора, лестница, и я обнаружил себя сидящим в рыхлом, исхоженном сотнями ног, снегу напротив здания заводоуправления. Все произошло так стремительно, будто пересеклись параллельные миры: чья-то компьютерная игра с моей обыкновенной жизнью. Сидя в сугробе, я все еще надеялся, что матрица вот-вот во всем разберется и параллельные вновь разбегутся, я окажусь в тепле, в кресле и в своей куртке, которая так и осталась лежать на подлокотнике кресла, а компьютерный персонаж займет место на холодном снегу. Ничего не менялось, только от холода отчаянно заломило поясницу. Через секунду дверь снова открылась, появилось искаженное ненавистью лицо охранника, и в меня полетела моя куртка. А еще через пару секунд в метре от меня приземлился Мальчик-Нос, такой же, как и я, расхристанный, но, кажется, целый…
Я еще ковырялся с курткой, тщетно пытаясь попасть заледеневшей рукой в рукав, когда мой собрат по несчастью неожиданно быстро для своего возраста вскочил на ноги.
– Вы в порядке? – поинтересовался он, протягивая руку, чтобы помочь мне подняться, а затем представился: – Алексей Жильцов.
– Александр Берсеньев, – машинально пробормотал я. – Зачем вы фотографировали их? Что это вообще было?
Дверь здания из стекла и бетона снова дрогнула, и в щелку высунулась коротко стриженная голова со свиными складками на шее, увидев нас, стриженый выкатил на крыльцо все остальные части своего массивного туловища. Это был тот самый охранник, который вынес меня из приемной. Я было решил, что в юротделе наконец-то во всем разобрались и вышли извиниться, но вместо извинений охранник вдруг нагнулся, набрал полные пригоршни мокрого снега, слепил снежок и метко запустил его прямо в меня. Увернуться я даже не пытался. Я так обалдел, что принял и этот удар судьбы, угодивший мне в шею.
– Убирайтесь, нечего тут рассиживаться, – проорал охранник и скрылся за дверью.
– Ох, надо было предупредить, простите. Но я никак… никак не ожидал… Подумать не мог… – распинался Мальчик-Нос, хлопая себя по тощим бедрам.
Он застыл передо мною в виноватой позе, немного согнувшись, напоминая старого дворового пса. Его кожа на морозе стала еще бледнее, веки с голубыми и серыми прожилками казались тонкими-тонкими, пергаментными. Никогда еще я не видел такого странного напряженного и жалкого одновременно лица. Мужчина был либо болен, либо не спал несколько ночей.