- Черт-те что... - пробормотал Казиев.
Старик и ещё какой-то мальчик-девочка, вот в них загвоздка. Но не в пример бедняжке Тинке масла в голове у Казиева ещё было навалом и он, покидав туда-сюда всякие варианты, держа Тинку под своим мозговым прицелом и задавая ей вроде бы незначащие вопросы, понял, что этот мальчик-девочка что-то у старика увел, иначе, почему этот мальчик сидит дома, носа не высовывая? И почему паспорт у старика? И почему Макс поехал за рукописью, которая, оказалась старику ни на хрен не нужна... Не из-за смерти же Роди? Кроме Роди много кому можно продать вещь! Просто старик тот не идиот и понял, что за рукопись. Трагическая случайность, эта "ходячая рукопись!". Есть ещё что-то! Есть! Казиев чует как волк на голодном ходу. И, возможно, это у мальчик-девочки! Краденое. У "старика". И девочка-мальчик, конечно, не говорит этим дурочкам. И хочет, поди, задорого продать. Кажется приплыли к чему-то.
- Тинатин, моя принцесса, - так ещё не обращался к Тинке её обожаемый Казиев, - а какие вещи у вашего мальчика-девочки?
Тинка задумалась, а правда, какие? На Ангеле всегда черная куртка, джинсы и майки она меняет... И все.
- А еще?..
- Так у нее, у него, - поправилась Тинка, - всего рюкзак...
- Всего? - удивился Казиев, - Наверное, что-то в камере хранения она или он оставила?
- Нет, я знаю точно. Она, он говорил, что больше у него ничего нет.
Казиев обошел столик и сел рядом с Тинкой. Сначала он поцеловал её в ушко с бриллиантом, который так приятно холодил губы, потом - в шейку...
Потом Тинка лежала на тахте безо всего и ждала с ужасом прошлой "серии"... Но нет. Казиев сегодня был комильфо во всем. Он очень нежно, мягко, долго, - трахал её и она поверила в то, что он её любит.
Тем более, что он ей об этом шептал на ушко и даже бормотнул о о такой прелестной юной жене, как она, Тинатин.
Тинка растаяла как вешний снежок, а Казиев, закончив сексдела, накинул халат (красивый), взял девочку-Тинку на колени и, баюкая её как дитя, шепнул, - но прежде, чем мы пойдем с тобой в церковь венчаться...
Тинка замерла! Вот порасскажет она девчонкам!
- Ты посмотришь рюкзачок мальчика-девочки и если там есть какие-нибудь бумажки, принесешь их мне, - посмотреть. Мне что-то не нравится этот ваш мальчик-девочка... Неизвестно, чем он занимается... Возможно, террором! Или наркотиками.
Тогда Тинка открыла Казиеву страшную тайну: у Ангела ( и имя брякнула!) есть пистолет и он умеет стрелять. Про холостые патроны Тинка решила не говорить, - для большей "страшности" тайны.
- Ну-у? Может, этот мальчик-девочка и Родика нашего грохнул, а? Вот как интересно ( Тинка возмущенно забормотала, что нет, никогда... И Казиев, сморщившись, придавил ей рот рукой)! Но пистолет мне не нужен. Только бумаги, которые у него в рюкзаке. И ровно на час, поняла? А потом ты их положишь обратно. Только сделать тебе это придется или ночью, когда все спят, или когда ты одна дома. А я за часок просмотрю их и все дела.
Тинка кивнула.
Подумаешь, возьмет она на час что-то там!.. А может в рюкзаке и нет ничего, кроме трусиков и платочков...
Но о таком варианте хитрая Тинка не сказала.
Как приятно быть значительной в глазах такого человека как Казиев!
Еще один сеанс любви, но уже много короче и поспешнее, два поцелуя в глазки, - "чтобы всегда меня видели" и Тинка была отп - равлена домой. На дело. И со страшной клятвой молчать обо всем, о чем они тут с ней говорили.
Казиев снова стал метаться аки тигра.
* * *
Ангел проснулась и сразу вспомнила разговор с Максом. и решила, что она точно уедет в Славинск.
А сейчас завернется в одеяло с головой, и будет спать, пока её не растолкает кто-нибудь. Лучше бы и не расталкивал...
Алене стало обидно, что Макс ничего интересного не рассказал, все её бросили, и решила поехать навестить бабульку и семейку (вытащила мадам бабку к себе и та теперь вкалывала, будь здоров, и давно бы уехала обратно, к Алене, если бы не жаль было сынка - на шестом десятке, а все дите ведь, рожоное...).
Тинка, подъезжая к дому, с удивлением увидела, как Алена завела свой "жигуль" и куда-то умчалась. Странно, но и на руку!
У Тинки был ключ, бабки не было, - этому она не переставала радоваться!
У себя в комнате спала Ангел.
Тинка позвала её, но та и не шевельнулась, на прикроватной тумбочке лежала начатая пластина родедорма и Тинка поняла, что руки у неё развязаны и она может чуть не через пятнадцать минут увидеть снова своего Кумира!
Она пошла на кухню, где на крючке для сумок, под пакетами, болтался уже запылившийся черный рюкзачок Ангела. Выглядел он тощим, и у Тинки сжалось сердце - пустой!
Дурочкой-то она конечно была, но и до неё дошло, что без этих бумажек, не видать ей ни венчания, ни, возможно, и самого Тима.
Опустившись на колени, она первым делом, не раскрывая рюкзак, сжала его обеими руками. Там что-то было! Бумаги!
Тинке стало нехорошо. Она была девушка очень легкомысленного нрава, но никогда ничего не воровала. Ну, могла взять поносить и заиграть какую-нибудь понравившуюся вещицу, но это же совсем не то!..
Теперь она лезет в чужой, собственно говоря, чемодан, да, чемодан, потому что у Ангела больше ничего нет...
Но ведь она пообещала Тиму, а он поклялся, что только посмотрит бумаги. И тут же отдаст обратно.
Тинка раскрыла рюкзак и вытащила ворох каких-то бумаг, писем, и конверт, в котором находилась фотография.
Трое на берегу... Похоже на Ниццу, решила Тинка.
Двое мужчин и молодая леди с какими-то прямо серебряными волосами, красивая, аж до некуда...
Тинка сидела на полу и смотрела на фотографию.
Мужчины были молоды и тоже красивы, но какой-то суровой красотой. Один - темный, со светлыми глазами, другой - черный, со сросшимися бровями, но смеялись видно, от души.
Девушка их просто заливалась смехом.
Стояла на песке босиком, в руках босоножки дремучих времен и платье дремуче-лохматого года, но - дорогое, это как-то понятно.
Тинка заглянула в папку.
Сначала она хотела почитать листочки, но решила, что это и долго и трудно и, честно говоря, не интересно.