Не ему же одному!
Казиев оторопел. Не нашелся, чем ответить.
... Бандитка или бандит. И может сделать все, подумал он со трахом.
Выйдя во двор, Ангел два или три раза завернула в какие-то проулки и, в каком-то дворике села на скамью и разрыдалась.
Ее ТАК никто ещё не унижал! Даже старик как-то по-другому. Не оскорблял. Чем она, Ангел, этому Казиеву так досадила? Под конец, он швырнул рукопись, она взяла её с пола и ушла, а хотелось врезать этому "Великому" по морде!
А вообще, - она глупая и гадкая девка. И ещё воровка. За это и получает от Судьбы.
* * *
Казиев лежал в полной прострации, - так разозлила его эта или этот... Он совершенно не собирался посвящать столько времени своему бывшему сотоварищу! И упустил то, что хотел от неё (?) выведать! Ах, дурак! Разъехался как баба! Ладно, ещё не вечер, встретится он ещё с этим "Ангелом" на узкой дорожке!
Это его немного успокоило.
Но тут же раздался звонок в дверь и появилась Тинатин, что привело его в полное умопомрачение. Ну, на ней он отыграется за все и всех!
Тинатин не дала ему сказать ни слова. Она со слезами на глазах затараторила как сорока.
- Как я эти бумажки верну? Алена дома... Она же подумает, что я украла, когда увидит, как я лезу в рюкзак! Что мне теперь делать? Это же я из-за тебя, Тим, ты попросил!
- Конечно, может так подумать, - как будто даже с удовольствием подтвердил Казиев. - Я просил тебя? Да, я говорил о записях Роди, которые могли оказаться у этого вашего девочки-мальчика... Бумажкам этим - копейка в базарный день, чистое фуфло, Родиного там ничего нет... Все, вопрос "исчерепан". Хочешь выпить?
Тинка, ничего пока не соображая, машинально кивнула. Алкоголь как-то видимо прочистил ей мозги и она сказала.
- Но, Тим, ты же попросил меня взять бумаги в рюкзаке у Ангела!...
- Я никакого рюкзака "Ангела" не видел и ни о чем таком ничего не знал, это так?
- Так, - прошептала Тинка, не поспевая за ерническими выкладками Казиева.
- Значит, прости уж, я тебя не мог просить ВЗЯТЬ что-то из ЧЬЕГО-ТО рюкзака, не зная и не предполагая об этом ни сном, как говорится, ни духом. Так или нет? Или я что-то выдумываю?
- Так, - эхом отозвалась Тинка. - Ты ничего не выдумываешь...
- Ну, наконец-то мы начинаем понимать друг друга. Подведем итоги. ТЫ мне сказала о рюкзаке, и о том, что там лежит. И ТЫ все это принесла сюда, исходя из того, что я очень абстрактно интересовался, - к сожалению в твоем присутствии, - материалами, которые мой друг Родя должен был взять для нас с ним. Поняла? Для него и МЕНЯ! Он - был лишь продюсер, не буду объяснять, что это такое, наверное, ты все-таки уже знаешь, а я - РЕЖИССЕР! Он должен был принести любой найденный материал МНЕ. Но его убили. Вот почему я поинтересовался, где же все это может находится?.. Тут ты мне и предложила...
- Нет, не я сама! Ты попросил меня! - Закричала Тинка, туманно понимая, что её обводят вкруг пальца, и она будет виновата во всем.
- Как это не ты? Мы же с тобой только что выяснили, что я и ЗНАТЬ НЕ ЗНАЛ, что есть какой-то рюкзак и что в нем ЧТО-ТО может быть... Выходит, я лазал по чужим вещам? Так, Тина? Скажи-ка.
Тинка замолчала, пытаясь обдумать то, что тут наговорил Казиев, и ей показалось, что, да, так все и было, - потому что ведь Тим и вправду не мог знать о рюкзаке...
- Я думаю, девочка моя, тебе следует сделать следующее, чтобы не выглядеть, если и не воровкой, то довольно-таки некрасиво. - нечестной подружкой, которая всем и каждому рассказывает, что и где лежит, что, примеру, находится в совершенно чужом рюкзаке!..
Он обожал такие вот беседы с молодежью, - не со всякой, конечно, - вот с такой, как Тинка, - когда можно расслабиться и нести всякое.
- Так вот, ты должна придти и незаметно, тихо, возможно, - ночью положить бумажки на место. Чтобы тебя не заподозрили в том, о чем я только что тебе толковал...
Казиев откинулся на спинку кресла и с удовольствием ел грушу, которая должна восполнить авитаминоз, наступивший после ухо - да этой ненормальной Ангелицы...
- Хочешь грушу? - Спросил он, увидев, какими голодными глазами смотрит Тинка на сочащуюся мякоть у него на блюдечке.
- Хочу... - Протянула она и добавила, - я есть очень хочу, бабки нет, Алена ничего не готовит. Мне даже нехорошо...
- Знаешь, я понял, что тоже безумно хочу есть, даже не есть, а жрать. Давай-ка мы сейчас хорошенечко подзаправимся.
- Давай, - обрадовалась Тинка, ожидая, что как всегда "приедет" сервировочный столик с разными вкусностями.
Но нет.
Казиев воодушевился.
- На кухне, в холодильнике, есть чудный кусок свинины, парной, я её даже в мороз не закладывал. И перцы красные, сладкие. Ну и конечно, самое любимое, - картошка. Она хороша тушеной, с грибами...
У Тинки текли слюнки, по-настоящему, она их только успевала сглатывать. Как славно они сейчас поедят, как вкусно!
- Чего ж ты сидишь, моя радость? - Удивился Казиев, - иди, готовь! Ты же моя будущая жена!
- А-а, я не умею... Яичницу - да, а мясо - нет...
- Неужели, милочка? - с преувеличенным удивлением откликнулся Казиев, - а кто же все это будет делать?
- Ты... - ответила Тинка и сразу же ощутила как летит куда-то в пространство.
Это Казиев скинул её с кресла и стоял над ней как Справедливейший судия.
- Ты, моя милая, мыслишь, как я понимаю, так: я, режиссер, мыслитель, буду стоять на кухне, при фартуке, и готовить ТЕБЕ, именно тебе, мясное-жаркое, чистить картошку, может быть, варить щи? Ты - в своем уме? Ты для чего мне нужна? Только для постели? Не-ет. Для этого у меня целый склад на кинофабрике и везде, где я появляюсь. Если ты чего-то хочешь со мной серьезного, - то тебе нужно уметь стирать...
Она продолжала неловко лежать на ковре, с подвернутой ногой, которая очень болела. Но её любимый человек как бы не видел этого.
- Убирать квартиру - он загибал пальцы, - все, кроме моего кабинета! Ходить за покупками, готовить, причем вкусно и РАЗНООБРАЗНО! Ну,там, мыть посуду, чтобы чистое белье было и прочие мелочи... И вот тогда!.. Тогда я возможно стану тебя любить. Не терплю это слово - затерли его, как... Ты встаешь или будешь валяться на ковре до завтра?
- Помоги мне, - пролепетала Тинка, - у меня нога подвернулась.