- Значит, да, - ответил он тому, кто его спросил.
- И давно?
- Не знаю. Возможно, всегда.
- Ты расскажешь ей об этой ночи?
- Нет, я никогда не расскажу ей об этом... Это была марихуана...
- Всякие видения посещают нас... Во всякие времена... - сказал голос, который здесь в лесу разговаривал с ним, - но не все они - одинаковы в смысле правды...
- Марихуана не может дать правду? - спросил он.
- А это ты должен сам понять, - рассыпался тихим смехом голос, удаляясь.
И только посвист ветра говорил с ним на своем непонятном языке.
Что он ей скажет, когда увидит ее?..
Он скажет, что такая любовь посещает земных людей, наверное, раз в столетие. Не смейтесь, - скажет он ей, это правда, я знаю. Я ведь совсем не такой, как с вами... Я - другой. Не очень хоро - ший. И с женщинами иной раз веду себя так, что потом мне стыдно, но прощения никогда не прошу... Но не будем говорить об этом.
Будем - о любви... Любовь и страсть - до познания добра и зла...
До змия... Так не бывает, возразит она. Но если у нас с вами так, то значит - бывает? - ответит он.
Адам и Ева до познания греха?.. А теперь ты один сидишь в холодном предутреннем лесу и рядом с тобой никого. Но была!.. Это зависит от твоего воображения... Была!
Он вскочил на Харли и помчался в город.
А в семь утра позвонил Улите.
Она не спала всю ночь, какие бы снадобья не принимала. Сон не шел. Она думала обо всем и обо всех. О тех троих из сценария и их трагической любви, о себе и Максе, что надо, необходимо, прямо завтра сказать ему, что она уезжает.
И прятаться от него то время, пока она в действительности не уедет. В Питер!
Но почему она так всполошилась?
Потому что идет время и Макс надолго пропадает куда-то. И есть какая-то девочка-мальчик... И не должно быть в его жизни - Улиты.
... Надо, надо уехать, твердила она себе так же, как несколько недель назад твердила Ангел.
Улита схватила трубку и, услышав голос Макса, какой-то странно взбудораженный.
- Улита, - сказал он, - простите, что я так рано, но мне... Мне очень нужно вас видеть. Можно?
- Макс, конечно! - Чуть не закричала она. Именно этого она хотела всю ночь: чтобы он позвонил и приехал. В какое угодно время.
Он ворвался в квартиру как вихрь.
Она даже немного отступила. Тогда он чуть посушел и спросил: вы испугались? Я вас напугал?
- Нет. Почему я должна пугаться? - Удивилась она, а сама подумала, что он точно определил её отношение к нему именно теперь: она испугалась. Потому что боялась и его, и себя. Себя - больше. Войдет он и у неё не станет сил сопротивляться желанию обнять его за шею и прижаться щекой к щеке.
Себя, себя она боялась.
Так они стояли - не близко и недалеко - и что-то вдруг толкнуло их друг к другу.
Длинные крепкие руки Макса скрестились у неё на спине и она оказалась окруженной им, а её руки сами, странно тягучим движением обвили его шею и его губы прижались к её губам.
Как в видении Макса.
Только у него губы были сухие и холодные, а у неё теплые и мягкие.
Через минуту они отпрянули друг от друга.
- Боже мой... - Прошептала она, - Какой ужас.
Макс отступил к двери, лицо его побледнело.
- Мне лучше уйти.
Она помолчала и потом как-то неуверенно произнесла, - мне много надо сказать тебе...
Он усмехнулся, - а мне так мало!.. Одно слово.
- Молчи. - Она подняла руку, как бы ограждаясь, - где же небесная любовь?..
Он удивился, - но она здесь. Разве вы не чувствуете?
- Нет.
- Улита, тогда я ухожу?.. - Полуспросил он, не двигаясь.
Она молчала, опустив голову, чтобы не видеть его.
Услышала шорох, шаги, захлопнулась дверь. Ушел.
... Все правильно, все верно, - шептала она себе сквозь слезы, - ты сделал все верно, мальчик мой, так надо. Я не имею права застить тебе светлый свет юности. Пока это было немного игрой и защищено прекрасной придуманной теорией, тогда было можно. А сейчас - нет никакой защиты.
Тело победило дух. Как всегда.
И может быть, когда-то, через время, мы с тобой честно раскроем все карты. Не станем обманывать друг друга, что мы делали последнее время. А может и не нужно будет разговора?..
Я никого любить не смогу, а ты сможешь, но это для меня уже не будет играть никакой роли...
Через час Улите позвонил старик, попросил разрешения приехать и, извинившись, выдвинул условие, - чтобы они были только вдвоем.
Макс, почти не видя дороги от слез и ветра в лицо, мчался на своем Харли в Славинск, где жил, как оказалось вдруг, самый нужный сейчас ему человек - молоденький парнишка по имени Ангел.
34. ОТЕЦ, МАТЬ И ДЯДЯ.
Опять этот неуемный Казиев и с тем же опросом, - ну, как?? Ты же прочла? За ночь можно прочесть!
- Не забывай, в каком я состоянии, - напомнила ему Улита.
- Ах, да, - с досадой воскликнул он, - но все же сказать что-то можешь?
- Пока - ничего. - Отрезала она, - дай мне отлежаться.
- Сколько же ты намерена "отлеживаться"? - Еле сдерживаясь, чтобы не заорать, с натужной иронией спросил он.
- Сколько нужно, - бросила она.
- Даю тебе час! - Завопил уже он.
Она бросила трубку.
Казиев был уверен, - Улитка крутит.
Она, конечно, прочла сценарий. И хочет сама договориться со стариком.
Каким же идиотом стал он вдруг, - он, умница и хитрец, - когда обратился за помощью к Улите!
Он все ещё считает её принадлежащей ему сердцем и душой! А она давно думает только о себе. И её вовсе не греет, что он обещал ей роль, - не верит. И правильно делает, усмехнулся ядовито
Казиев.
Она хочет захапать сценарий, найти сама режиссера и вертеть им, как ей того будет надо.
Большая роль и участие в сценарии, соавторство!.. Они со стариком два сапога! Истинно живоглоты!
Казиев бегал как настеганный по квартире.
И не знал, что предпринять.
Ехать к Улите? И нагло сидеть у нее?.. Нет, так пожалуй не пойдет. Может появиться этот её юный сволоченок, которого почему-то Казиев не слабо - побаивается. Почему? А потому что бандит, с красивеньким личиком, кучей адвокатов, вышибал и охраны!
Хорошо же, Улитка! - Он засечет время! И ровно через час позвонит и пусть-ка она попробует отвертеться!
Ведь это он привлек её, она ж в этом деле - ни му-мур! И ни хрена бы не узнала! Мало, что мог болтать Родя! Его давно нет.