— Но она оставила свою шубку!
— Ах, это! — проговорила рассеянно Кэтрин. — Но это всего лишь белка.
Для Элис это было загадкой. Вчера вечером, казалось, Кэтрин почти потеряла сознание, увидев шубку. Сейчас же вообще выбросила ее из головы. Объехав весь мир, она могла морщить носик от беличьей шубки, но Камилла Мейсон — нет. Действительно, складывалось впечатление, что Кэтрин, а не Камилла вероломна в дружбе.
Она уже перескочила на другую тему и говорила, сверкая черными глазами:
— Оденемся к обеду? Это будет так смешно!
— Но я не останусь на обед. К тому же я не взяла с собой ничего, чтобы переодеться.
— О нет, конечно же, ты останешься. Послушай, какой дождь. Ты можешь выбрать одно из моих платьев.
Кэтрин кинулась к своему гардеробу, где висели костюмы, платья, вечерние туалеты.
— Если бы бедная крошка Маргарет побывала здесь вчера вечером, нам не пришлось бы беспокоиться о ее наряде. Но я уверена: ей просто нравится выглядеть так жалко. — Она вынула платье из черного шифона; — Я купила это в Париже три года назад. Но черный цвет — вне времени. Вон то зеленое я купила в Рио и еще не надевала. А это — из Нью‑Йорка. Я спорола с него фальшивые бриллианты — они слишком ярко блестели.
— Куда же ты надеваешь все это? — спросила Элис в замешательстве.
— Никуда. — Прекрасные глаза Кэтрин устремились на Элис. — Ты думаешь, я сошла с ума? ума?
— Они все такие красивые. Но, право, мне надо домой. Темнеет. Твой брат не проводит меня?
— Нет, ты не можешь ехать. Послушай, как льет и ветер воет.
— Нет, дождь не очень сильный. Это была правда. Хотя правда и то, что ветер усиливается и ночь обещает быть бурной и мрачной.
— Но так холодно и неприятно выходить на улицу. У меня есть для тебя комната, я провожу. — Кэтрин улыбнулась самой сияющей улыбкой. — Пожалуйста, — уговаривала она.
— Ну, в другой раз я бы с удовольствием. Но не сегодня.
Элис не могла объяснить причину. Что‑то было в роскоши самого дома, в количестве одежды, висящей в шкафу, в небрежности Кэтрин, с которой она открестилась от Камиллы, будто никогда не знала ее, в сопротивлении Дэлтона приезду Элис. Все это убеждало, что не надо здесь оставаться. И как ни странно, даже глупое замечание Кэтрин о сходстве глаз Дандаса с глазами тигра, сделанное без тени улыбки, заставляло Элис отказаться.
Кэтрин надула губы и стала похожа на капризного ребенка.
— Как это дурно с твоей стороны, Элис. Очень хорошо, мы спустимся вниз и найдем Дэлтона. Ты выпьешь с ним перед уходом.
Дэлтон сидел на диване, и даже его хорошие манеры не могли скрыть облегчения, когда он увидел Элис в пальто.
— Элис выпьет перед уходом, — оживленно сообщила Кэтрин. — Я не могу заставить ее остаться, Дэлтон. Ты ее проводишь? А я скажу миссис Джоббетт, что гостя к обеду не будет.
Она ушла, и Элис услышала, как отчаянно бьется ветер о стены дома. Казалось, там, за окном, — непроглядная и вечная тьма.
Вдруг Элис осознала, что горы совсем близко и это они послали сюда ветер и дождь.
— Что вы будете пить, мисс Эштон? — учтиво спросил Дэлтон. — Брэнди?
Холодный вечер.
— Спасибо, — сказала Элис. — Простите, что из‑за меня вы вынуждены выходить в такое ненастье.
— Ничего страшного, — отозвался Торп уже более дружеским тоном. — Знаете, никогда раньше я не был фермером, но сейчас это занятие стало мне казаться чрезвычайно приятным. И место очень привлекательное. Я бы хотел пожить здесь подольше.
— А есть причины, по которым вы не можете остаться? — спросила Элис. Она бросила это мимоходом, но Дэлтон снова замкнулся.
— Моя сестра любит переезжать. Она, вероятно, рассказывала вам. Ей здесь кажется слишком тихо.
— Она говорит, что ей очень одиноко.
— Да. — Он стиснул пальцами ножку бокала. Выступающие суставы Торпов блеснули в неярком свете. — Это необходимо…
И тут вошла Кэтрин.
— И мне выпить, Дэлтон! Так холодно! — крикнула она.
Но девушка не казалась замерзшей. Ее щеки горели, а глаза сверкали, словно драгоценные камни. Она была очаровательна.
Дэлтон налил ей, затем поставил свой бокал и сказал:
— Простите меня, мисс Эштон. Я пойду и подгоню машину. Нам лучше поехать, пока не разыгрался шторм.
Когда он вышел, Кэтрин вдруг затихла.
— Он такой серьезный, бедный старый Дэлтон, — проговорила она. — Если бы он не был таким серьезным!
Элис заметила, что в черных волосах Кэтрин сверкают капли дождя. И туфли запачканы грязью.