– Снять заклятие безопаснее, – ответила Сэра, кладя тигровый глаз в груду камней его ордена. Хиннум прав: невозможно определить, есть ли в камне орден Мехиллы или часть ее духа.
Теперь она понимала, как это произошло. У Виллона прямо под носом оказался Жаворонок, ребенок. Виллон был раздражен: когда колдунам Пути удавалось захватить Жаворонка, использовать его орден они не могли. Может, с ребенком будет легче.
Девочка заболела весной. Какие бы травы ни давал ей Карадок, что бы ни делала Сэра, Мехилла продолжала таять. В конце у нее начались приступы.
Сэра почти забыла об этом. К тому времени Мехилла уже была очень слаба. Она только застывала ненадолго, глаза ее закатывались. Это было не так драматично, как приступы Таера, но ведь Мехилла только еще начинала ходить, она была совсем маленькая, не то что взрослый мужчина.
– Да, если существует магия, способная привязать орден, надо позаботиться о безопасности, – сказал Хиннум. – Я… – Он резко вскинул голову. – Вы чувствуете? – спросил он.
Форан услышал, что к ним приближаются шаги, и решил, что неизвестный прячется за углом. Посмотреть он не мог, потому что не мог двигаться.
– Дышите, – сказал голос.
Только набрав полную грудь воздуха, Форан понял, что не дышал. Он был почти уверен, что голос принадлежит Виллону, но звучал он как-то не так. Он слышал, как стоящий рядом Лер тоже резко и шумно вдохнул воздух.
Гура жалобно завыла, и он почувствовал, как собака трется о его ноги. Казалось, заклятие, сделавшее Форана и остальных неподвижными, на нее не действует.
Шаги замерли прямо перед Фораном.
– Можешь пошевелить глазами, – сказал человек. – И мигать. Я не жесток, что бы обо мне ни думали. Я могу вас убить, но пытка ничего мне не даст.
Форан мигнул – и скосил глаза. Он смог увидеть только Руфорта, стоящего перед ним, и колдуна. На мгновение ему показалось, что он ошибся и колдун, захвативший их, совершенно ему не знаком. Темные волосы и гибкое мускулистое тело не принадлежат тому Виллону, которого он знал. Но вот колдун слегка повернулся, и Форан увидел его лицо. Это был Виллон, но Виллон заметно помолодевший.
Когда Виллон пришел в Колосс, он был мастером иллюзий, подумал Форан. Конечно, он мог защититься тем, что казался постепенно стареющим.
– Что это? – спросил Виллон.
– Надпись из храма Совы. Имена Старших богов. Голос Иелиана доносился откуда-то из-за Форана.
– Ага. Не думаю, что их следовало бы оставить, чтобы любой мог прочесть.
Форан почувствовал запах горелой ткани.
– Иелиан, ты хорошо поработал, – сказал Виллон, исчезая из поля зрения Форана. – Собрал всех, но без Таера, который видит сквозь мои иллюзии, и Воронов, которые могут их снять. Ты уверен, что Хиннум научил Сэру использовать камни орденов?
– Да, – ответил Иелиан откуда-то из-за Форана. – Я не понимаю, как это действует, хозяин. Но я знаю: Сэра уверена, что может очистить их. Она сама так сказала.
– Хорошая работа, мой мальчик, – сказал Виллон. – Если она сумеет, это стоит всех неприятностей, которые они мне причинили, уничтожив Путь. Я отдал им все камни, за исключением камня самого Таера, в надежде, что пара Воронов и Жаворонок смогут сделать то, что не получалось у меня.
– Но они не сделали, – сказал Иелиан. – Не смогли. Виллон улыбнулся.
– Конечно, нет. Только Хиннум знает как, но он не захотел научить меня, и у него нет камней, которым я мог бы угрожать. Нет никого, кто был бы ему дорог.
– Поэтому ты дал им карты и послал сюда.
– Нет, – сказал Виллон. – только оставил карты на месте – куда положил их Волис, когда украл у меня. Я знал, что, когда Сэра поймет, что не может вылечить Таера, она придет сюда в поисках ответов – и найдет Хиннума. Я только удивлен тем, что они сумели расположить к себе Хиннума за такое короткое время. Ведь этот ублюдок не расстается со своими тайнами. Они пробыли здесь два дня, и Хиннум украл у меня камень Таера.
– Это сделала Сэра, хозяин, а не Хиннум. А потом Таер совсем разорвал заклятие, когда пел «Падение Черного».
Виллон нахмурился.
– Таер освободился сам? Ты, должно быть, ошибся. Бард может видеть сквозь иллюзию, но заклятие не иллюзия.
Иелиан сказал:
– Я не колдун, хозяин. Могу сказать только то, что они мне сказали.
– Возможно, Хиннум позволил им думать, что это был Таер, – размышлял Виллон. – Неважно. – Он посмотрел Форану в глаза. – Не волнуйся, Форан. Я у тебя в долгу за то, что ты прихватил с собой моего Воробышка и он смог шпионить для меня. Как иначе смог бы я найти орден Защитника? О нем нет записей, не существует никаких рассказов. Никто из пленников Пути не говорил о нем. Когда Волис начал болтать об Орле, я подумал, что он спятил. Представь себе мое удивление, когда я понял, что Джес медлителен не потому, что умственно отстал, а потому, что он Защитник. Какая неожиданность – найти носителя ордена, так плохо подготовленного. Если бы Хиннум говорил со мной, я бы посмеялся над ним. Он посмотрел на Лера.
– Никто из вас не умрет, если вы сделаете, как я скажу. Скажи матери, парень, что Сэра должна очистить все кольца, которые у нее есть. – Он помолчал. – И показать мне, как это делается. Ни один из ее детей не умрет. Скажи, что тебе и твоей семье нечего меня бояться, если она сделает то, о чем я прошу.
– Если же нет…
Он прошел мимо Форана и прошептал что-то, что Форан не расслышал.
– Папа убьет тебя, а мама сварит в масле, – сказала Ринни, и сердце Форана сжалось от страха.
Он понял, что она сопротивляется, потому что ощутил резкий удар.
– Не думаю, – промурлыкал Виллон. – Думаю, она сделает все, о чем я прошу, иначе платить придется тебе.
Она ребенок, а Форан ничего не мог сделать. Капля пота попала в глаз и вызвала жжение, но как Форан ни старался, он мог двигать только глазами.
– Принеси ее, – сказал Виллон. – Жди меня на верху той башни. Я загляну в храм Совы и сделаю так, что больше ни один предприимчивый исследователь не увидит имена богов. – Он прошел мимо Форана, но без Ринни. Должно быть, отдал ее Иелиану. Виллон наклонился, чтобы видеть глаза Лера. – Лер, сын Таерагана, скажи матери, что мы будем на верху той башни ждать ее ответа. Ее дочь и я.
– В этом городе призраки и еще кто-то, – сказал Иелиан. – Может, лучше подыскать место снаружи?
– Заверяю тебя, я знаю, как с ними справиться, – ответил Виллон, распрямляясь. – Когда-то я прожил здесь пять лет. И научился управляться с призраками. Отнеси ее в башню.
Только что перед Фораном стоял Виллон, в следующее мгновение на его месте оказался золотистый сокол. Сокол присел, взмахнул крыльями и полетел.
Все знают, что колдуны не могут менять форму, но, как понял Форан, очевидно, Черного это не касается.
– Предатель, клятвопреступник, – сказала Ринни. Гнев почти скрывал страх, но голос ее дрожал.
Иелиан рассмеялся.
– Нет, это они нарушили клятву: Тоарсен, Кисел и Руфорт. Я дал клятву мастерам Пути и не нарушил ее.
– Но он Черный, – сказала Ринни. – Как ты можешь служить Черному?
– Могу, – сказал Иелиан голодным напряженным голосом, – потому что он позволяет мне убивать.
Гура, чувствуя страх Ринни, снова завыла, но ведь предполагается, что Иелиан друг.
– Ринни, Ринни, – усмехнулся Иелиан. – Думаешь, я не вижу эти собирающиеся тучи? Ты Баклан, Чародейка Погоды. Но, находясь в обществе твоей семьи, я кое-что заметил. Хочешь знать что? Если ты не фермер, Баклан совершенно бесполезен. – Голос его стал насмешливо сочувственным. – Так много времени нужно, чтобы вызвать бурю. А чтобы остановить тебя…
Послышался глухой удар плоти о плоть, а Форан по-прежнему не мог шевельнуться.
Зато могла Гура.
Форан услышал грозное рычание и звуки схватки. Резкий звук – собачий или человеческий, он не мог сказать. Раздражение Форана выросло до небес. Тело упало на землю.
– Боже, как приятно, – сказал Иелиан. Он появился в поле зрения Форана, забрызганный собачьей кровью, с охотничьим ножом в руке.