— Ты в порядке? — спрашивает он, зарываясь лицом в мои волосы. Я слышу, как он делает глубокий вдох и затем прижимается к моей шее.
— Да, — выдыхаю я. В горле снова саднит. Я не удивлюсь, если завтра у меня пропадет голос.
— Ты уверена? — спрашивает Чейз, его голос гремит надо мной. Он убирает волосы с моего лица, глаза полны заботы.
Я улыбаюсь и протягиваю руку. Наконец-то я могу сделать то, что давно хочу сделать. Я притягиваю его и целую его еще раз.
— Уверена, — бормочу я ему в губы.
Он нежно и так сладко целует меня в ответ. Он как будто не тот человек, каким был всего пару минут назад.
— Ты сожалеешь об этом? — спрашивает он, заключая меня в свои объятия, перекатываясь, пока он не оказывается на спине, а я у него на груди. Он натягивает одеяло, укрывая нас.
— Нет, конечно, нет, — уверяю я его.
Я не сожалею об этом. Это было потрясающе. Я никогда не забуду эту ночь. Она уже становится одним из тех воспоминаний, которые, я просто знаю, я сохраню навсегда.
— Ты сожалеешь о том, что сказала? — спрашивает он, и его грудь перестает вздыматься под моей щекой. Он задерживает дыхание, ожидая моего ответа.
— Нет, — говорю я ему и уютно устраиваюсь в его теплых объятиях.
И, может быть, я пожалею об этом. Может быть, я не совсем расслабилась после секса и уютно свернулась около парня, который заступился за меня и защитил меня, который дал мне почувствовать себя в безопасности, который дал мне почувствовать, будто ему действительно не все равно, у меня был бы другой ответ.
Но прямо сейчас я настолько удовлетворена, так дрожу, пребываю в таком смутном сознании, в объятиях парня, который держит меня так крепко, что я говорю ему:
— Если хочешь меня, я твоя.
Глава 14
Чейз
Шесть утра явно наступит слишком рано, если ты просыпаешься посреди ночи из-за еще одной любовной игры в постели с той, кто так быстро становится ненасытной женщиной.
Звонит будильник в моем телефоне и затем пару раз вибрирует, прежде чем у меня появляется возможность выключить его. Эйвери бормочет что-то насчет жестоких людей, когда я снова укрываю ее одеялом, и она опять быстро засыпает.
Сегодня утром я чувствую себя вдвойне лучше, по сравнению с тем, как я чувствовал себя наутро после боя. Вся боль ушла из моих рук. Мои ноги тоже кажутся сильными. Вчера я работал гораздо усерднее, чем обычно, но, слава Богу, не перестарался.
Войдя в кабинет и закрыв дверь, я включаю свет, затем натягиваю чистое нижнее белье и черные спортивные шорты. Футболка с надписью «Паркуэй Драйв» завершает мой образ бегуна, и я хватаю пару носков, прежде чем выключаю свет и открываю дверь.
В комнате почти тьма кромешная. После такой близости с Эйвери прошлой ночью мне очень хочется включить свет, пока она спит, и рассмотреть, как выглядит эта полностью обнаженная потрясающая женщина, но, скорее всего, я нарвусь на неприятности. Убирая волосы с ее лица, я целую ее в лоб, не переставая пялиться на женщину, которая совершенно меня очаровывает.
Она совершенно, черт побери, красивая.
Спускаясь по лестнице, я вставляю наушники и включаю что-то из Эмити Аффликшн. Сегодня из семидневного тренировочного цикла у меня весь день тренировка, или, как я стал его называть, Кошмарный день. Таких у меня три дня на неделе, затем три дня средней нагрузки и один легкий день. Я начинаю в шесть утра и заканчиваю около шести вечера, поэтому день обещает быть долгим, но когда я настроен на тренировку, я только ею и занимаюсь.
Это и есть моя работа. Я знаю нескольких боксеров, которые не соблюдают дисциплину, к которой я так рьяно стремлюсь и благодаря которой я тренируюсь, чтобы держать себя в наилучшей форме. Я придерживаюсь этого уже долгое время. Между боями я могу позволить себе тренироваться четыре-пять дней средней нагрузки. Но если я готовлюсь к бою, как, например, с Итаном, я хочу, чтобы после боя мир знал, что в последний раз это было не просто счастливая случайность.
Я чемпион, а у него никогда и не было ни единого гребанного шанса.
Что-то в том, что я так чертовски близок с Эйвери, что я знаю, что она просто никуда от меня не денется, позволяет мне немного подумать на бегу. Я не беспокоюсь насчет нее. Я знаю, где она, и знаю, что она цела и невредима.
Я уверенно уклоняюсь от зацементированной тропинки вокруг озера, эта тропинка в три мили длиной (Прим. миля — 1609 м). Вместо этого я бегу по тропинке через лес. Я хочу растормошить сегодня свое тело, его нужно вернуть в максимально тренировочный настрой.