Чейз
Знаю, я не мыслю ясно, когда разворачиваюсь на повороте дороги рядом с домом и слышу скрип шин, когда я жму на педаль до упора. Я мчусь по улице, на которой находится мой дом, и продолжаю ехать прочь из города.
Я не отрываю глаз от дороги, держа одной рукой руль, а другой — телефон. Я продолжаю надеяться, что мой телефон зазвонит, потому что музыка на нем такая громкая, что я не слышу ничего вокруг. Шум мне сейчас необходим, мне нужно что-то громкое, потому что все эти бессвязные, безумные мысли в моей голове просто так не остановятся. Я все еще вижу ее зеленые глаза, полные слез, и это разрывает меня на куски. Я чувствую себя маленькой сучкой. Я раньше никогда не позволял себе так далеко зайти в отношениях с девушкой.
Я видел своего отца и что случается, когда ты позволяешь кому-то стать слишком близким. Я никогда такого не чувствовал, и что так чертовски хреново, это то, что отношения не продлились даже двух лет, а я уже облажался, прошло всего несколько недель. Я по полной, черт возьми, облажался. Я не лгал ей, когда сказал, что люблю ее. Я говорил ей чистую правду.
От этой мысли я качаю головой. Это абсолютная правда, и я понимаю, что на самом деле это чертовски грустно. У меня есть год, чтобы разгадать три большие загадки, и я сказал «Я люблю тебя» одному человеку: моему отцу. Ну, двоим, если считать сказанное Эйвери в гневе, прежде чем вылетел из ее квартиры.
Я не знаю, почему приехал именно сюда, я подсознательно выбрал это, но именно сюда я всегда приезжаю, когда мне нужно с кем-то поговорить. Я останавливаюсь у дома моего отца, и, вероятно, это лучшее место, где я, в конце концов, мог оказаться. Мне нужно съехать с дороги, прежде чем я попадусь за неосторожное вождение. Последнее, что мне сейчас нужно, так это срок в тюрьме.
Постучав в дверь, я просто вхожу в дом и громко зову его.
— Папа, это я!
— Привет, заходи! — кричит он в ответ.
Я вхожу в гостиную и вижу его, сидящего на диване с ногами в тяговой машине, которая сгибается, чтобы поддержать его подвижность.
— Я облажался, — говорю я и плюхаюсь в кресло.
Папа немедленно выключает телевизор и смотрит на мое лицо. Я думаю, я плохо скрываю свои эмоции, потому что он смотрит на меня беспокойством.
— Насколько все плохо?
— Я оплатил обучение Эйвери в колледже на оставшуюся часть года.
Я начинаю сбивчиво рассказывать об Эйвери, выкладывая все как на духу. Я рассказываю ему все. Я чувствую себя почти как человек, исповедующийся священнику. Я рассказываю ему все об Итане и о его предложении о работе и о том, как она уже отказалась позволить мне помочь ей.
— Она просила тебя это сделать? — спрашивает он, имея в виду то, что я оплатил обучение.
— Нет.
— Что заставило тебя это сделать? — он сдвигает брови вместе, пока ждет моего ответа.
— Я хотел, чтобы она не беспокоилась так насчет денег. Я не хотел, чтобы ей пришлось брать работу, которая ей абсолютно не нужна.
— Поэтому за ее спиной ты оплатил ее обучение без ее ведома? Ты вынудил ее быть у тебя в долгу?
— Нет! То есть... ну, что-то вроде того. Она считает, что это долг, который она должна вернуть, но мне плевать, вернет ли она его когда-нибудь, — говорю я, рассерженный на него за то, что он понял, что я сделал, и на нее за то, что она приняла это за глупый гребаный долг.
— Ты сам сказал мне, что она из не богатой семьи, и что ты думаешь, что у нее остался один оплаченный день до того, как она потеряет квартиру. Она уже в замкнутом круге, а пока ты делаешь то, что можешь с лучшими намерениями, она, вероятно, никогда не видела бесплатной доброты, не считая ее матери.
— Но я сделал это не потому, чтобы заставить ее зависеть от меня, жаль, что она этого не смогла понять.
— Она, вероятно, понимает это, но ты не сказал ей. Для нее не имеет значения, из добрых побуждений это было или нет, ты подорвал ее доверие. Помни, у нее на хвосте шакал, и она вынуждена все время выполнять его приказы.
— Черт.
— Ага.
Я удобно устраиваюсь в кресле и закрываю глаза.
— Я облажался, но я бы все равно снова это сделал. Она не должна нервничать так из-за денег, и не то, чтобы я собирался использовать это для чего-то. Знаю, я мог бы сойти за богатого мальчика, но я не пытаюсь сорить деньгами. Я думал, что делаю удачный вклад в наше будущее. Она хочет закончить колледж, чтобы стать кем-то ив этой жизни и помогать люди. Я хочу сделать ее своей единственной, и чтобы как в старой поговорке: счастливая жена, счастливая жизнь...
— Счастливая, да, но, вероятно, ты напугал ее, и она думает, что ты хотел на нее надавить.