Я касаюсь его руки, когда могу и когда не могу, я нежно провожу кончиками пальцев по его спине. Кажется, ему нравится, что я рядом, нравится быть уверенным, что я постоянно нахожусь рядом с ним. В его глазах появляется какая-то иная страсть, когда он смотрит на меня, а он много смотрит на меня, даже когда кому-то еще необходимо его внимание.
Даже когда его лицо не обращено ко мне, у меня такое чувство, что он наблюдает за мной краем глаза. Может быть, он боится, что я сбегу? Или, может быть, он хочет, чтобы я попыталась сделать это, тогда он сможет доказать свою правоту.
Когда он выносил меня, то сказал мне, что не будет больше ждать меня и что хочет, чтобы я была с ним навсегда. Я беспокойно ерзаю, ожидая, пока все уйдут. Нам нужно поговорить. Мне нужно знать, что означает «навсегда».
Бой был ожесточённым. Сейчас Чейз выглядит гораздо хуже, чем в прошлый раз. Мне не нравится его прерывистое поверхностное дыхание. Я беспокоюсь за него. Когда все заканчивают свою работу, и он готов идти, вместо разговора я решаю, что будет лучше, если я отвезу его в больницу. Он кажется таким уставшим, сейчас достаточно просто быть с ним рядом.
В больнице подтверждают, что у Чейза сломано несколько ребер. Они мало что могут сделать, по-видимому, они даже повязку наложить не могут, потому что это может вызвать осложнения. Ему советуют беречься несколько недель и принимать тайленол от боли. Теперь, когда у меня нет работы, я планирую посвятить все свое время заботе о нем, пока ему не станет лучше. Теперь, когда он ушел из спорта, интересно, чем Чейз займется вместо тренировок.
Когда мы уходим, я жутко смущена его просьбой отвезти нас ко мне.
— Мы остаемся сегодня у меня? — спрашиваю я, выезжая с парковки и поворачивая на улицу Вязов.
— Боже, нет, — говорит Чейз, беспокойно ерзая на месте. Я могу только представить, как сильно болят его ребра, когда «Импала», кажется, дребезжит и подпрыгивает на каждой яме и трещине на дороге. — Ненавижу это место.
Я тоже не очень люблю свой район, поэтому не принимаю это на свой счет.
— Тогда зачем мы туда едем? — спрашиваю я, так и не понимая его до конца.
Я кидаю быстрый взгляд на него, а он морщится:
— Я хочу побыстрее с этим покончить.
Что за черт? Он передумал? Неужели у него есть сомнения? Неужели он теперь осознает, что он слишком хорош для меня, и я его не заслуживаю?
Я даже не знаю, что думать, мысли в голове перемешались, я в полном в эмоциональном беспорядке. Все, что я знаю, — это если я сейчас заплачу, то разобью эту большую шумную мощную машину в хлам. Поэтому я изо всех сил стараюсь взять себя в руки. Я сжимаю губы в тонкую линию и сдерживаю панику.
Когда я заезжаю на свою парковку, то резко паркую машину на стоянке и выскакиваю.
— Возьми все, что ты хочешь сохранить, а остальное оставь, — бормочет Чейз, выбираясь из машины. — Я возьму Себастьяна.
— Что? Зачем? — спрашиваю я, поворачиваясь к нему.
Он быстро подходит ко мне, берет мое лицо в ладони и целует.
— Потому что ты переезжаешь ко мне. Какие-то проблемы?
Я удивленно моргаю, пытаясь осознать сказанное им, и медленно качаю головой. У меня нет с этим проблем. Все, что я чувствую, — это облегчение.
— Хорошо, — самодовольно улыбается он и отпускает мое лицо, только чтобы шлепнуть меня по заднице. — Тогда за дело. Я готов ехать домой.
Как только я открываю дверь в свою квартиру, Себастьян начинает мяукать. Чейз кормит его, пока я собираю вещи.
К счастью, у меня их не так уж много. У меня две сумки одежды и все принадлежности из ванной. Даже несмотря на то, что Чейз травмирован, он настаивает на том, чтобы взять одну из моих сумок, когда мы идем к его машине. Я даю ему самую легкую, лишь бы не задеть его самолюбие.
Чейз так молчалив, пока мы едем к нему, так спокоен, что я думаю, что он уснул. Как только я останавливаюсь у гаража, он вдруг протягивает руку и хватает меня за бедро. Я подскакиваю на месте и давлю на газ немного сильнее.
— Черт, — взвизгиваю я, а он хихикает.
— Черт, я так соскучился по тебе, — рычит он и сжимает меня.
Я уворачиваюсь, но мне не удается свести колени вместе, жаль. Простое его прикосновение к моему бедру распаляет меня.
— Потише, большой мальчик, — ухмыляюсь я ему и заезжаю в гараж. — Док велел тебе не перенапрягаться.
— Хорошо, — улыбается он, и его рука поднимается вверх по моему бедру, пока я припарковываю машину. — Предоставлю тебе сделать всю работу.
Качая головой, я ему говорю:
— Поверить не могу, что после всего, что сегодня случилось, ты вообще об этом думаешь.