Выбрать главу

 

Да, как это было? Его, генерал-полковника, командующего артиллерией округа, назначили начальником главного артиллерийского управления — ГАУ. Приказ был спешный, он предписывал двадцать первого июня сорок первого года быть в Москве, в Генеральном штабе. Двадцатого Янов сел в поезд и, оставшись один в двухместном купе международного вагона, вдруг впервые ощутил тревогу, пытаясь понять поспешность такого приказа и тут же зримо рисуя свое будущее представление наркому, начальнику Генерального штаба, стараясь уяснить, что за работа ждет его, что предстоит делать и как.

Только в Москве, встреченный у вагона, в толкучке, незнакомым полковником из Генштаба, Янов вспомнил, что день этот — суббота, надо управиться с делами до обеда, а то, не ровен час, во второй половине дня начальство разъедется по дачам, и, не заезжая в гостиницу, отправился сразу в наркомат. Из бюро пропусков позвонил начальнику Генштаба, доложил, что прибыл, и услышал: «Ждем! Надо срочно принимать дела...»

Официальные представления по наркомату заняли время до обеда. Янов, выйдя из кабинета наркома — тот был озабочен, и разговор получился кратким, — из приемной позвонил в ГАУ, услышал суховатый, надтреснутый голос. Маршал... На портретах Янов видел маршала: бритоголов, суровый вид; знал — тот работал в ГАУ временно и только потому, что не могло пустовать столь важное место, постоянный же пост у маршала — замнаркома по вооружению.

«Вот и хорошо! — выслушав доклад Янова, сказал маршал. — В двадцать ноль-ноль у меня совещание с представителями промышленности, — приезжайте и входите в дела».

«Но ведь сегодня суббота», — заикнулся было Янов.

«Какая суббота! Жду вас».

Только после этого Янов отправился в гостиницу, отдохнул с дороги, пообедал в ресторане и в назначенный срок был в ГАУ. Маршал поздоровался — он оказался невысокого роста, «в натуре» выглядел не так грозно, бритый череп блестел сухим глянцем. То ли по каким-то соображениям маршал не захотел, то ли забыл — в кабинете было уже полно народу — представить Янова, и, когда началось совещание, Янов устроился в уголке, на последнем ряду стульев.

Совещание тянулось долго и вяло — разговор шел о каком-то новом взрывателе, кажется, для зенитных снарядов, — дело, как можно было судить, оказалось застарелым, запутанным. Янов, наконец вытащив карманные, на ремешке, часы, взглянул: был четвертый час утра. А потом на столике возле маршала зазвонил высокий горбатый телефон.

«Да, да, — повторил маршал, подняв трубку, и тут же как бы окаменел, слушая, потом с какой-то потерянностью сказал: — Я перейду к другому аппарату. — И встал, с той же потерянностью произнес: — Вызывают в ЦеКа. На сегодня закончим... Товарищ Янов, останьтесь».

Вышел в соседнюю комнату, закрыл за собой дверь. «Да, потерянный, — подумал тогда Янов. — Что-то с ним произошло».

Люди покинули кабинет быстро, видно, всем порядком надоело сидение, и Янов остался на несколько минут один. Маршал появился из-за двери неожиданно — они стояли теперь напротив друг друга, двое в кабинете.

«Немцы только что перешли государственную границу... Вот ваш стол, командуйте!»

После отъезда маршала Янов некоторое время постоял посередине кабинета, потом сел к столу — пустой стол, молчаливые телефоны сбоку. Нет, не растерянность — просто неожиданность от всего обрушившегося сковала его на время, парализовала мысль. Надо было услышать хоть чей-то совет, сориентироваться... Начал звонить по знакомым, по друзьям — были такие в наркомате, в его многочисленных управлениях, — но всюду отвечали: такой-то в ЦК, такого-то нет.

Кажется, было уже шесть утра, когда он встал из-за стола, приняв единственно разумное решение: срочно вызвать своих заместителей, — он их еще не знает, он тут новичок, а они бывалые, опытные. Надо немедленно входить в дела, а их, особенно организационных, видимо, накопилось немало.

В длинном коридоре, у стола, в бледном рассеянном свете настольной лампы виднелась фигура дежурного офицера — вечером Янов проходил мимо него. К нему и направился.

Майор неохотно, с достоинством поднялся. Ко всякого рода посещениям тут привыкли, место бойкое, в такое время не в диковинку было увидеть тут многих наркомов, любого ранга генералов. Что ж, приближение грозы, военного лихолетья Янов чувствовал еще там, в округе, объезжая с инспекционными целями приграничные укрепрайоны, но надо же было, чтобы эта страшная весть настигла его тут, в первый день заступления в новую должность, заступления и смешного и горестного: «Вот ваш стол, командуйте!»