Питта разбудил детский смешок. При всей усталости главный специалист по экстремальным ситуациям проспал лишь четыре часа. Открыв глаза, он посмотрел на девочку, широко улыбаясь. Та бросилась из комнаты и стала громко звать мать.
Он лежал на медвежьих шкурах в уютной комнате с печуркой, излучавшей волшебное тепло. Потягиваясь, он вспомнил, как Бродмур посреди глухой индейской деревеньки названивал по его спутниковому телефону, вызывая вертолет «скорой помощи» для отправки Стоукса в больницу на материк.
Потом Питт взял телефон и связался с полицейским отделением, где служил Стоукс. Стоило ему произнести имя раненого «конника», как его тут же соединили с инспектором Пендлтоном, и тот подробно расспросил Питта о событиях минувшего утра. Питт завершил беседу, объяснив Пендлтону, как добраться до места крушения гидроплана, и предложил направить туда несколько человек, чтобы извлечь фотокамеры из поплавков.
«Если уцелели при ударе», — добавил он.
«Скорая помощь» прилетела еще до того, как Питт доел рыбную похлебку, которую навязала ему жена Бродмура. Два санитара с врачом осмотрели Стоукса и заверили Питта, что у «конника» есть все шансы выздороветь. Только после того как самолет-амфибия поднялся в воздух, Питт воспользовался семейным ложем Бродмуров и уснул мертвым сном.
Жена Бродмура появилась из гостиной, игравшей одновременно роль кухни. Женщина, исполненная достоинства, полноватая, но подвижная, Ирма Бродмур окинула Питта кофейным взглядом и произнесла с улыбкой:
— Как себя чувствуете, мистер Питт? А я думала, вы не раньше чем завтра проснетесь.
Питт, убедившись, что на нем присутствуют брюки и рубашка, откинул одеяло и спустил босые ноги на пол.
— Извините, что выжил вас с мужем с постели.
Ирма закатилась звонким мелодичным смехом:
— Сейчас только-только за полдень перевалило. Мы так рано не ложимся в кровать.
— У меня нет слов выразить, как я признателен вам за гостеприимство.
— Вы, должно быть, проголодались. Миски рыбной похлебки мало для такого большого мужчины, как вы. Чего бы хотели отведать?
— Банки бобов более чем достаточно.
— Поедание консервированных бобов, сидя в тайге у костра, — это не для нас. Я приготовлю вам стейк из лосося. Надеюсь, лососина вам по нраву.
— И даже очень.
— Пока ждете, можете поговорить с Мейсоном. Он на дворе.
Питт натянул носки и сапоги, прошелся пальцами по волосам и обратил свое лицо к миру. Бродмура он нашел под открытым навесом. Индеец трудился над пятиметровым голым стволом красного кедра, лежавшим на четырех крепких козлах. Резчик орудовал деревянной колотушкой в виде колокола и полукруглым долотом, так называемым канавочником. Работа зашла не настолько далеко, чтобы Питт мог представить себе законченное произведение. Морды животных были едва-едва обозначены.
— Хорошо отдохнули? — приветствовал Бродмур Питта.
— Никогда не думал, что медвежьи шкуры такие мягкие.
Индеец улыбнулся:
— Только не проговоритесь никому, а то через год ни одного мишки в округе не останется.
— Эд Поузи сказал, что вы тотемные столбы вырезаете. Мне прежде не доводилось видеть, как это делается.
— Бродмуры — резчики в нескольких поколениях. Тотемные столбы появились потому, что у северозападных индейцев не было письменности. Семейные предания и легенды сохранялись в виде символов на стволах красного кедра.
— Столбы имеют еще и религиозный смысл?
— В какой-то степени. Им никогда не поклонялись, как образу Божьему на иконах, но почитали как духов-хранителей.
— А что за символы будут на этом столбе?
— На прошлой неделе умер мой дядя. Я хочу вырезать его личный герб — орла с медведем — и сделать, согласно традиции хайда, портрет усопшего. Во время поминок столб поставят в доме вдовы, в углу.
— Вы уважаемый мастер и, должно быть, завалены заказами на много месяцев вперед?
Бродмур скромно пожал плечами:
— Почти на два года.
— Вам известно, зачем я здесь?
Вместо ответа резчик отложил инструменты и знаком попросил Питта следовать за ним. Они вышли на берег бухты и остановились возле лодочного сарая. Бродмур открыл двери:
— Прошу.
В сарае Питт увидел подковообразный причал и пару небольших катеров, похожих на помесь скутера с мотоциклом.
— Увлекаетесь реактивными лыжами? — поинтересовался Питт.
Бродмур улыбнулся:
— Я считал, что теперь это называется водометом.
Высококлассные двухместные «Дуо-300» были ярко расписаны принятыми у хайда символическими изображениями животных.
— Вид у них такой, будто они летать способны.
— Они и летают. Я добавил двигателям по пятнадцать лошадиных сил, отчего скорость выросла до девяноста километров в час. Так, о Поузи. Он говорил, что вы намерены поплавать вокруг острова Кангит и сделать кое-какие замеры. Мне подумалось, что «водомет» мог бы сослужить вам хорошую службу в этой затее.
— Средство идеальное. К сожалению, мои гидрофоны сильно пострадали, когда мы со Стоуксом разбились. Теперь у меня один путь: самому пробраться на шахту.
— Что вы рассчитываете выяснить?
— Способ добычи алмазов.
Бродмур подобрал у кромки воды камешек и швырнул его далеко-далеко в зеленоватую воду.
— У компании есть небольшая эскадра сторожевых катеров, — сказал он после продолжительного молчания. — Моряки вооружены и известны тем, что нападают на рыбаков, осмелившихся подойти слишком близко к острову.
— Похоже, канадские государственные служащие не рассказали мне всего, о чем я должен бы знать, — сказал Питт и мысленно обругал Поузи.
— Как я полагаю, они считали, что раз вы действуете с их позволения, то охрана шахты вам вреда не причинит.
— Стоукс что-то говорил о поджоге карбаса вашего брата. Это сделали люди с Кангита?
Индеец обернулся:
— А он говорил вам, что они и дядю моего убили?
Питт медленно повел головой из стороны в сторону:
— Нет. Я вам сочувствую.
— Тело плавало в море за восемь километров от берега. Дядя привязал себя к двум пустым канистрам. Вода была холодная, и он умер от переохлаждения.
— Вы уверены, что это люди из охраны Дорсетта убили его?
— Уверен! — вспыхнул Бродмур, и взгляд его наполнился гневом.
— А как же закон?
Индеец покачал головой:
— Инспектор Стоукс был лишь символом полицейского расследования. После того как геологи нашли алмазы на Кангите, Артур Дорсетт всю свою власть, все свое богатство пустил на то, чтобы заполучить этот остров. И плевать он хотел, что индейцы хайда считают Кангит священной землей предков. Теперь всякий из моего народа, кто ступит на остров без разрешения охраны или примется ловить рыбу в четырехкилометровой зоне отчуждения, обвиняется в нарушении закона. Чуть что, появляются те самые «конники», которым правительство платит за то, чтобы они нас защищали.
— Теперь я понимаю, отчего начальник шахты действует так нагло.
— Мерчант. Его прозвали Живчик Джон, — выговорил Бродмур с выражением незамутненной ненависти на округлом лице. — Вам повезло, что удрали. Не то вы бы попросту исчезли. Многие пытались поискать алмазы на Кангите или вокруг него и пропали без вести.
— Вам выплатили компенсацию за остров?
— Мы годами ведем переговоры, стараясь хоть что-то выиграть, только адвокаты Дорсетта обманывают нас в судах.
— Неужели Дорсетт вертит канадскими властями как заблагорассудится?
— Экономика страны на соплях держится. Политики предпочитают не замечать коррупцию, если подворачивается случай и свой интерес соблюсти, и казну немного пополнить. — Индеец умолк и заглянул Питту в глаза, словно хотел прочесть в них что-то. — А в чем ваш интерес, мистер Питт? Хотите закрыть шахту?
Питт кивнул:
— Хочу. Я подозреваю, что ее агрегаты вызывают явление, повинное в массовой гибели людей и морских животных. Мне нужны доказательства.
Бродмур подумал.